Читаем В поисках оружия полностью

В поисках оружия

Правда, нам отпускалось довольно большое количество — триста тысяч! винтовок системы Арисака образца 1897 года, и притом по очень низкой цене. Но на каждую винтовку японское министерство давало не более ста патронов. При этом нас предупредили, что патроны будут старые и часть из них придется собирать даже из гарнизонов Кореи. Все это значительно сокращало действительные размеры оказываемой помощи. К тому же японцы установили совершенно неподходящие сроки сдачи нам этих винтовок. Первую партию в семьдесят тысяч они обещали приготовить лишь в октябре, а остальные — не раньше чем в конце декабря.

Такую медлительность японское министерство объясняло необходимостью снимать винтовки с вооружения полков, высылая для них новое оружие образца 1905 года. Затем, объясняли нам, винтовки надо сосредоточивать на складах для осмотра и исправления, что также займет много времени.

Подобное объяснение казалось мне по меньшей мере очень странным. Во всех государствах, кроме винтовок, находящихся в полках, всегда содержится весьма значительное количество оружия в складах. И если бы японское военное министерство хотело действительно помочь русской армии, то оно могло бы дать нам винтовки прямо со складов, а по мере перевооружения пополнить склады винтовками из полков. Мы заявили о наших соображениях военному агенту, докладывали нашему послу, разговаривали об этом в военном министерстве, но на все это получали лаконичные ответы: «Винтовок нет», «Ничего сделать нельзя» или еще лучше: «Других объяснений дать не можем, так как вопрос о запасах в складах составляет секрет».

При этом измышлялись и новые причины, вызывающие якобы задержку в сдаче оружия. Например, ссылались на необходимость изготовить большое количество ящиков для укладки винтовок. Это уже было прямой насмешкой. Но, как известно, просящему приходится много терпеть и многое сносить!

Выбора у нас не было. Приходилось думать лишь о том, как бы лучше использовать для русской армии хотя бы и эту уступку правительства микадо. Я полагал, что японские винтовки можно дать на вооружение различных второстепенных частей: этапных батальонов, ополчения, обозных команд — все они не требуют большого количества патронов. И тогда находящиеся у них трехлинейные винтовки будут переданы в боевые полки.

Мы закупали не только винтовки, но и все необходимые принадлежности к ним. Сюда входили запасные части, ножны к штыку, ремни для носки винтовок, кожаные сумки и патронташи для патронов, серия лекал для осмотра винтовок в войсковых частях, а также русский перевод описания винтовок и правил стрельбы.

Обо всем этом мы послали донесение в Петроград и немедленно получили согласие Главного артиллерийского управления.

Вскоре начались работы по передаче нам оружия. Но тут произошло новое несчастье. Из Петрограда пришла шифрованная телеграмма, в которой нам предписывалось прекратить всякие покупки и приемку оружия, если оно не обеспечено полным комплектом патронов, то есть по тысяче выстрелов на каждую винтовку.

Читателю легко представить себе наше мучительное положение. Больше месяца домогались мы у японцев хоть какой-нибудь помощи, надоели своими просьбами и настояниями всем изрядно. Наконец добились своего, дали согласие на заказ, а японцы начали уже свозить оружие в склады и исправлять его. И вдруг через несколько дней мы вынуждены взять свое слово обратно.

Наша миссия устроила в своем кругу маленькое совещание. Все считали запрещение Петрограда неправильным. Вряд ли во всем мире мы могли достать тогда винтовки с требуемым количеством патронов. Надо было изворачиваться иными способами. Я уже говорил, что японские винтовки можно было дать второстепенным частям. Наконец, можно было заказать для них патроны в Англии.

Мы решили не приостанавливать передачу оружия и немедленно донесли о всех наших соображениях в Главное артиллерийское управление, а также в Главное управление генерального штаба через военного агента и, наконец, через русского посла — министру иностранных дел для доклада военному министру Сухомлинову.

Помню, настроение на этом совещании у нас было мрачное и подавленное. К общим крайне невеселым делам в Японии прибавлялась еще явная путаница в руководстве нами со стороны военного министерства.

Было уже поздно, когда мы разошлись. Спускалась ночь. Спать, однако, не хотелось — страшная жара и духота совершенно одурманивали. Надвигался тайфун. Я подошел к окну, наблюдая жуткую картину: безумные порывы ветра вздымали и крутили тучи песка и пыли; на мутном канале, пролегавшем перед отелем «Сейокен», вздулись высокие волны; резко кренились барки и баржи, привязанные канатами к берегу; люди и животные побежали, бросились по домам, ища спасения от налетевшего шквала...