В поисках оружия

В течение всей своей жизни мне пришлось работать с оружием. Пришлось изучать его конструкцию, историю всех усовершенствований, производство на оружейных заводах, правила обращения с ним, различные способы стрельбы... Но только здесь, в окопах, я наконец увидел, как оберегала границы нашей страны эта винтовка, на создание которой положено было столько сил, столько творческих мыслей, столько опыта и знаний русских оружейников.

Мысленно переносился я в ту обстановку, где рождались винтовки и другое оружие.

Стучат многотонные молоты и прессы, выковываются и штампуются заготовки различных оружейных частей, блестят и сверкают раскаленные угли горнов, лижет пламя нагретые докрасна куски стали, в грязной одежде, с обмазанными сажей лицами работают кузнецы.

Стучат станки мастерских, быстро вращаются шкивы с перекинутыми через них приводами, у каждого станка виден рабочий; с величайшей точностью изготовляются ружейные части, обмеряемые после каждой операции соответствующими калибрами.

Снуют мастера, наладчики, проходит инженер, отдавая приказания...

Задумавшись, я шел по окопу все дальше и дальше, а предо мной все так же лежали наши винтовки, заносимые снегом; все так же холодно блестела луна, освещая унылую равнину; так же слышались разрывы снарядов и звуки ружейных выстрелов наших часовых, перестреливающихся с неприятелем...

«Раненые» и «убитые» винтовки

 Если после каждого сражения подсчитываются потери в людях, то оружейник ведет такой же подсчет и в потерях оружия. Для него здесь есть свои «раненые» и «убитые». И так же как люди направляются в лазареты и госпитали для получения помощи, так и оружейник заботится о том, чтобы исправить «пораненные» винтовки, пулеметы, орудия в починочных мастерских.

Самым важным в исправлении оружия, особенно для русской армии того времени, была быстрота. Винтовки надо было возможно скорее исправить и выдать безоружным. Между тем Главное управление генштаба назначило для исправления оружия, получаемого от войск, даже такие отдаленные от фронта пункты, как Сестрорецкий, Тульский и Ижевский заводы. Это решение казалось мне неправильным. Перевозка винтовок на заводы, их исправление и обратная доставка заняли бы около полутора месяцев. Если вспомнить, что такому исправлению должны были подвергаться ежемесячно 200 тысяч винтовок, то выходило, что армия теряла на это время примерно шесть действующих корпусов!

Уже при первых объездах войсковых частей я понял, что исправление оружия нельзя признать хорошо налаженным, как это считали, сидя в Седлеце. В этом деле царила полная неразбериха. Всякий работал по своему вкусу и разумению. Вначале оружие с полей сражений свозили к головному этапу, верст за десять — пятнадцать от передовых позиций. Здесь явочным порядком стали организовываться оружейные мастерские для быстрой очистки и ремонта винтовок. Необходимость создания этих мастерских была подсказана самой жизнью. Между тем штаб фронта незадолго до моего приезда приказал закрыть все этапные мастерские, а оружие, собранное с полей сражений, свозить в глубокий тыл — в Варшаву, Двинск, Вильно, где были организованы большие тыловые мастерские. Отсюда маршевые команды, направляемые на фронт, и должны были получать исправленное оружие. Таким образом, выдача оружия всецело переходила в руки штаба фронта. Объезжая передовые позиции, я постоянно слышал сожаление по поводу этого приказа начальника артснабжений.

— Мы прилагаем чрезвычайные усилия, чтобы собрать винтовки после боя, — жаловался командир одного из полков. — Я выдаю особые награды из хозяйственных сумм тем солдатам, которые с опасностью для жизни собирают винтовки, оставшиеся впереди наших окопов. И все это я должен отправлять в тыл, чтобы мои же винтовки выдавали другим полкам, не заботящимся о своем оружии.

Мы шли по окопу передовой линии. Была глубокая ночь. Вдруг над нашими головами что-то зашевелилось, какая-то большая темная масса перекатилась через бруствер и упала с лязгом и стуком на дно окопа. Перед нами стоял коренастый солдат в низко надвинутой папахе.

— Ты откуда? — спросил командир полка.

— Оттуда, ваше высокородие, — бойко ответил солдат, указывая варежкой в сторону «ничьей земли». — Ходил по винтовки.

И тут только я разглядел в темноте его странный вид. Весь он был обвешан оружием. Из-за спины торчали две винтовки, одна перекинута через плечо, еще две он держал в обеих руках.

— Молодец ты у меня! — сказал стрелку командир полка. — Ну иди к заведующему оружием. Там тебе выдадут... Вот видите, — обратился он ко мне, когда солдат ушел, — а штаб фронта хочет обойтись без этих охотников. А ведь на таких смельчаках все дело и держится...

О централизованной системе сбора и исправления оружия дает представление следующий эпизод. Во время одного из переездов я увидел фурманки, нагруженные «ранеными» винтовками. Фурманки подъезжали к железнодорожной станции, где оружие должно было грузиться в один из вагонов. Винтовки сваливали одна на другую. Солдаты брали по нескольку штук и бросали их в товарный вагон.