В поисках оружия

В середине февраля меня командировали в 12-ю армию, расположенную на фронте Остроленка — Ломжа, и поручили организовать здесь этапные мастерские. Дело это оказалось далеко не легким. Надо было найти подходящее помещение, подобрать квалифицированных оружейников и мастеров, раздобыть где-то необходимое оборудование, инструмент, а также различные весьма важные мелочи — ветошь, паклю, ружейное сало.

Все это постепенно удалось достать, но оставалось самое главное: найти запасные части. В этом отношении были использованы все возможные пути. Мы сдирали некоторые детали с винтовок, оказавшихся совершенно негодными. Но таких было сравнительно мало. Потом я направил одного из толковых оружейников со слезными письмами в Варшаву и Двинск. Здесь ему предстояло раздобыть некоторое количество запасных частей в тыловых мастерских. Наконец я послал просьбу непосредственно в Оружейный отдел Артиллерийского комитета. И мне как «своему человеку» оказали помощь, прислав с Сестрорецкого оружейного завода комплект запасных частей.

Вскоре в мастерских Ломжи и Остроленки началась дружная работа по «лечению раненых винтовок». Жил я тогда в Ломже при штабе 12-й армии. Каждый день рано утром заходил в мастерскую и проверял положение дел. Со всех сторон — из расположенных вблизи частей, госпиталей, от корпусных командиров — к нам везли винтовки.

Работа кипела. На двор мастерской приезжали фурманки, нагруженные оружием. Солдаты нашей команды разбирали его и тут же передавали особо назначенным стрелкам, которые прежде всего проверяли каждую винтовку, не заряжена ли она. Винтовки поступали непосредственно с полей сражений, и в магазине или стволе могли остаться случайные патроны. Стрелки открывали затвор, направляя дуло винтовки вверх, и разряжали ее, если там оказывался патрон. Так мы избегали несчастных случаев, которые были нередки в починочных мастерских.

Затем винтовки переносили в дом. В первой большой комнате устроили небольшой склад оружия. Для этого изготовили деревянные пирамиды упрощенного образца, в которые и расставляли рядами привезенные винтовки. В соседней комнате шла чистка и разборка оружия. Человек десять — двенадцать занимались этой работой. Они разбирали винтовки, усиленно прочищали каналы стволов специальными длинными протиральниками и тщательно осматривали отдельные детали.

В следующем помещении происходило уже исправление оружия. Это была душа мастерской. Тут хлопотали квалифицированные рабочие-оружейники. Мы установили своего рода конвейер: каждый рабочий исполнял только одну определенную операцию и передавал затем винтовку или ее части другому. Первый осматривал канал ствола. Он следил за тем, чтобы не было больших раздутостей, кривизны, погибов от внешних ударов и т. п. Здесь определяли лишь годность винтовок к бою в широком смысле этого слова. Многое из того, что в, мирное время было бы неминуемо забраковано, признавалось теперь годным, по нужде терпимым.

Второй оружейник проверял штыки. Ударами молотка он выправлял погнутые штыки, проверял отточку конца лезвия. Самая большая и кропотливая работа заключалась в исправлении штыков, имеющих качку на стволе. Эта неисправность встречалась очень часто, между тем она неблагоприятно сказывается на кучности боя. Это случается по двум причинам. От частого надевания и снимания штыка разнашивается его трубка, которая насаживается на ствол. Разношенные штыковые трубки обжимали на особом приборе. Штыковую трубку вставляли между двумя плашками, которые при вращении рукоятки равномерно сдавливали ее. Если обжатие получалось чрезмерным, рабочий брал специальную коническую развертку и немного рассверливал канал трубки. Другая неисправность в закреплении штыка происходила от изношенности штыкового хомутика. Такой хомутик приходилось снимать с трубки, потом рабочий легкими ударами молотка по зубилу нагнетал металл, то есть немного поднимал его на верхнем срезе хомутика, а затем осторожно опиливал край напильником. Так достигалось плотное закрепление хомутиком надетого на ствол штыка.