В поисках острых ощущений

«Сергей Сергеевич числился осведомителем в сети Павлова, своего надзирателя, с которым он скорее приятельствовал, нежели по долгу службы, и то сказать, какой же от него мог быть прок в сыскном-то деле. Ибо кто таков Сергей Сергеевич – скромный приказчик писчебумажного магазина, не более того. Вот будь он актером, либо дворником, либо, на худой конец, студентом – другое дело. А что пользы от продавца канцелярских товаров? Одна только видимость. А, напротив, для Сергея Сергеевича некоторая выгода налицо. Раз за разом даровые билеты на театральные представления, а то и по железным дорогам.

От Ивана Павлова, надзирателя, Сергей Сергеевич знает о многослойной системе контроля в сыскном аппарате. Несколько надзирателей и их агентов объединяются в группу, ее возглавляет чиновник особых поручений, который не только сам пристально следит за работой своих подчиненных, но использует для этой же цели и ряд секретных агентов. Но и это еще не все. Сам начальник сыскной полиции наблюдает над деятельностью чиновников особых поручений, располагая для этого целым отрядом совершенно секретных агентов, имена и адреса которых известны одному ему лично.

Не так ли обстоит дело и в его, Сергея Сергеевича учреждении? Вестимо, именно так, если не хуже. Ведь Учреждение, то бишь, тайная полиция призвана защитить общество и самого государя от опасностей, кои куда как пострашнее будут, чем всяческая бытовая преступность. Бунтари, революционеры, подпольщики – эти преступники посягают на сами устои общества.

Жалование у нашего брата не скажешь, чтоб уж очень обширное, сетует Павлов, и иной раз закроешь вроде как глаза и сделаешь недозволенное. А, сдается, наверху уже и все известно. На одно лишь уповаешь, что на незначительные нарушения там не станут смотреть строго. Да, именно так, Сергей Сергеевич отлично понимает своего товарища. Он-то и сам не без греха: утаил, не передал по инстанции последнюю информацию о Лидии. А ведь это в «незначительные нарушения» никак не укладывается».

Журбенко перечитал написанное, закрыл файл, мельком взглянул на дату. Почти три недели прошло со дня отъезда Грицая. Пока ни слуха, ни духа.

6

Кухня в этой квартире была вместительной, под стать всему остальному, площадью метров двадцать пять, не меньше. Здесь с легкостью разместили три квадратных столика, покрытых скатертями, на каждом перец, соль, салфетки, маленькие вазочки с цветами. Такое вот импровизированное кафе. Имелась и барная стойка. Водка, самая дешевая, подавалась либо в рюмках, либо в стеклянных графинчиках, похожих на на химические колбы. Также можно было заказать шампанское или коктейль, в рецепт которого помимо того же шампанского и дешевой водки, включен был и портвейн «Анапа». Отдельно портвейн наливали в пузатенькие рюмочки под видом дорогого заграничного вина. Здесь же на кухне изготавливали сэндвичи, которые вместе с арахисом, шоколадками, чипсами, кофе и, конечно же, выпивкой приносили посетителям как сидящим за столиками, так и в залы, непосредственно к рабочему месту.

Собственно залов было два. В первом (что сразу же влево от входа в квартиру, продолговатом помещении с высокими потолками) вдоль стен выстроились два десятка «холодильников». Так на местном жаргоне назывались слот-машины, они же игровые автоматы. Из соображений конспирации подпольному казино приходилось периодически менять адреса, и слот-машины перевозили запакованными в картонные коробки, габаритами напоминающими средних размеров холодильники. Этот зал предназначался для не самой взыскательной публики.

Другое дело большая, хорошо освещенная комната, облагороженная лепниной из пенопласта и несколькими безыскусными пейзажами в позолоченных рамах. Здесь размещались столы для покера, затянутые зеленым сукном. На высоких стульях восседали солидные, основательные, как и сами столы, клиенты, шелестели карты, перемещались по сукну горсти разноцветных фишек, шла серьезная игра.

Валерий Ефимович Журбенко, естественно, был клиентом покерного зала. Но сегодня он, сделав несколько ставок, сгреб свои фишки и переместился на кухню. Здесь он удобно расположился за одним из столиков, заказав водку и томатный сок. Журбенко ждал. Он уже изучил привычки Игнатьева, и твердо знал, что тот вот-вот появится на кухне. Игнатьев делал перерывы в игре с регулярностью часового механизма. Вот и он, на ловца и зверь бежит.

– Олег Петрович, присаживайтесь! – Журбенко встал и отодвинул соседний стул так, что пожелай вдруг вошедший сесть за другой столик, ему пришлось бы выполнить некий обходной маневр, что, признаться, выглядело бы нарочито. – Позвольте угостить вас. Водочки?

Валерий Ефимович знал, что Игнатьев употребляет водку, и только водку.

– Как у вас сегодня?

– Аа, – Игнатьев махнул рукой. – Удача будет, ее не может не быть. Но пока ее нет.