В поисках потерянного рая

— А моя тоже говорит: «Чужая душа — потемки». Ага, наверное, рентгеном.

— Вот смотрю я на них — ну беспомощные же, пропадут без меня! Просто сердце щемит! — говорила Валентина Степановна, прижимая к сердцу недоеденную плюшку.

— А как это «сердце щемит»? — заинтересовалась Маша.

— Ну, не знаю... Наверное, как мама белье вешает. Прищепкой — раз! И прищемило...

— Ой! Больно, наверное?

— Наверное. Я себе палец прищемлял — больно было. И кожа посинела. А сердце вообще без кожи.

— Вы совершенно правы, голубушка, — говорила уже Анна Федоровна. — Я вот своих растила, думала, будет мне утешение в старости, но мои дети — сплошное божье наказание.

— А что это — «божье наказание»? — снова открыла рот Маша.

— Ну, это когда человек нагрешит много, ему Бог наказание посылает, — пояснил Паша. — Наверное, натворила чего-то.

— Бабушка? Натворила? А бабушки разве шалят? — снова разинула рот Маша.

— Просто так никто не наказывает, — назидательно сообщил Паша. — Значит, за дело!

— Ну да, наверное, разбила чего-нибудь. Или без спросу взяла.

— Ага. Машка, а у тебя родители беспомощные?

— Ты что, дурак? Очень даже помощные! Они мне всегда помогают, если я не умею. И учат быть са-мо-сто-ятельной. Вот!

— И меня мои учат. Странно, откуда тогда беспомощные взрослые берутся? Их родители ничему не научили, что ли? Надо обдумать...

И Паша ушел в раздумья. Тем временем за столом беседа продолжалась в том же ключе. Солировала Анна Федоровна.

— Я их растила, ночей недосыпала, кусок не доедала, все им, все им! И сейчас на них пластаюсь, как папа Карло.

— Паш, а Паш! А как папа Карло пластается?

— Как, как... Топором! Или рубанком. Про Буратино фильм видела? Ну и вот!

— Да... наверное, рубанком. У папы есть, он им доски стругает. Я сама слышала, как мама по телефону жаловалась, что бабушка с них каждый день стружку снимает. А топором дрова рубят. Это, наверное, уже когда совсем плохо будет — тогда за топор возьмется.

— Глупая ты, Машка. Нельзя топором, убить же можно. Пословица такая есть: «Не руби сплеча!»

— Паш, а почему она ночей недосыпала и кусок не доедала?

— А я знаю? Торопилась, наверное, куда-нибудь. На дискотеку, например. Или на свидание. И еще на диете сидела. У меня мама сидела, так всю еду на четыре части делила и только один кусочек в рот, а остальное — недоедала.

— Никакой жизни! — патетически завершила Анна Федоровна и залпом допила свой чай. — Только о них день и ночь думаю, беспокоюсь, их проблемами морочусь!

— Ей что, больше подумать не о чем? — загрузилась Маша. — Я вот про столько сразу думаю! И про куклу, и про гулять, и про то, как в школу пойду, и про вкусные пироженки, и про собачку, которую мне на Новый год обещали. И еще много про что.

— Ну ты же не беспокоишься, — логично возразил Паша. — Ты просто думаешь, для удовольствия.

— А она не для удовольствия, что ли?

— Наверное, у нее других удовольствий нет. Только проблемами морочиться.

— А почему она себе не заведет? Ну, удовольствия?

— Наверное, не хочет. Ей, может, так больше нравится.

— А-а-а...

— Ах, голубушка, я вас так понимаю! — восклицала за столом Валентина Степановна. — Вот так изо дня в день приходится руководить процессом, совершенно не остается времени на себя!

— А когда же она тогда живет? Если времени нет? — заинтересовалась Маша.

— Да ты, Машка, не понимаешь! Она живет, только чужой жизнью, — объяснил Паша. — Вот мы когда в отпуск на море уезжали, так бабушка каждый день по телефону руководила, что нам есть, куда ходить и как меня воспитывать.

— Да-а-а-а??? А вы что?

— А мы не слушались! Говорили: «Да, да», а сами то в цирк, то в аквапарк! У меня родители продвинутые!

— А бабушки, что ли, непродвинутые?

— Ты чего, Машка? Они же еще в прошлом веке жили! Тогда даже Интернета еще не было! Где бы они научились? Вот у них своей жизни и не получилось, только чужая.

— Ну да... Бедненькие!

— В общем, нельзя расслабляться! Видно, судьба наша такая — нести свой тяжкий крест! — завершила Алла Федоровна и громко поставила чашку на стол.

— Папа говорит, что если механизм слишком напрягается, то быстро ломается, — авторитетно сообщил Паша. — А папа самый лучший механик, он-то уж знает.

— А крест нести — это как? — спросила Маша.

— Это тяжело, — предположил Паша. — Представляешь, все время на себе крест какой-то волочить? Да еще за чужую жизнь?

— Не-а, я так не хочу, — замотала головой Маша. — Зачем это мне надо — за чужую жизнь? У меня что, своей нет, что ли?

— Нам, Машка, это не грозит, — успокоил Паша. — Мы — современные дети, и Интернет у нас есть. Не пропадем!

— Главное, чтобы свои удовольствия в жизни были, — добавила Маша. — Тогда некогда будет всякой ерундой морочиться.

— Все на нас, все на нас! За все в ответе! — трубно провозгласила Валентина Степановна и торжествующе поставила на стол привычный десерт — пузырек с таблетками валидола.

* * *

Чертенок оказался хорошим рассказчиком. Он так смешно, на разные голоса, изображал бабушек и ребятишек, что я прямо загибалась от хохота.

— Ой, не могу! — веселилась я. — «Пластаюсь, как папа Карло»! Господи, да я сама так говорю время от времени!