В поисках правителя Хейзы

Джон и Эмили стояли напротив друг друга, прожигая взглядом. Она беззвучно плакала, он едва заметно улыбался, протягивая ладонь к ее лицу, чтобы стереть мокрые дорожки с побелевших от влаги щек. Ее взгляд был такой живой, такой светлый в этот момент, что все внутри меня пело и рвалось одновременно. Если все, что сказал Нудлок правда — передо мной родители. Мои мама и папа, те, кого так не хватало там, на Хейзе, когда я была ребенком и все кому не лень обижали, не любили и просто старались задеть двух детей не похожих на остальных.

Они казались озадаченными, потерянными, но каждая струна в их душах звенела от счастья, оно расплескивалось наружу, заражая окружающих. Всего на миг Джон сжал Эмили в своих объятиях и она, заплакав еще сильнее, отстранилась от него и бросилась ко мне, широко раскрывая свои объятия и крепко прижимая к дрожащей от всхлипов груди. Джон же сгреб в охапку Ретипа, словно самую большую драгоценность на свете и не в силах был отпустить.

— Элла, Николас, — прошептала Эмили, отстраняясь от меня, чтобы как можно лучше разглядеть.

В этот момент Джон подошел к нам и, подтащив с собой моего потерянного брата, обнял всех троих.

Все казалось таким странным, сложным и одновременно простым, что я совершенно не понимала, что делать дальше, как жить, о чем думать, к чему стремиться. Поэтому осторожно высвободившись из крепких семейных объятий, пробубнила, — простите, мне надо побыть одной, — и, развернувшись, пошла прочь. Сначала медленно, затем ускорила шаг, потом еще, до тех пор, пока не перешла на бег и, раскрыв крылья, полетела вперед быстро и стремительно. Не думая о том куда лечу, не разбирая дороги, летела, пытаясь унять осознание разрывающее грудь и душу. Быстро выбившись из сил опустилась на первую попавшуюся скалу, и закричала громко, настолько, насколько рвалась на волю моя душа, — Реган! — упав безвольным мешком на холодные камни заплакала, горько, как никогда прежде в своей жизни, прощаясь с тем, кто был безумно нужен, просто необходим как воздух и вместе с тем, он оказался самым ужасным и жутким злом во вселенной, хуже Нудлока, который вот-вот снова родиться. Колдун не скрывал своей истиной сущности, не внушал надежд и трепета сердца, поэтому он его и не разбивал.

— Прощай Реган, — прошептала, гораздо позже, когда окончательно выплакала остатки души. И поднявшись на ноги, протянула руки к животу, пытаясь понять, есть ли там, под этой смуглой кожей и мышцами, жизнь о которой говорил Нудлок. С одной стороны понимала, что это не возможно, ведь Ретип и Силэ столько лет и …, но с другой стороны, дети Джона и Эмили, которыми оказались мы с Ретипом… Если это так, необходимо все проверить. Собрав себя по крупицам, твердо стоя на ногах, раскрыла крылья и отправилась домой, к своей семье. Нужно все проверить, и если беременность действительно реальна, решить, как жить дальше и что делать.

Эмили

— Хочешь поговорить о вселенной и стирании кого-то с ее лица? — произнес неизвестный, пугающий своим видом мужчина, материализовавшийся буквально из воздуха. Он бросил это Регану в лицо с таким вызовом, что я почувствовала, как нечто невидимое, внутри меня обрывается в предчувствии истины, — тогда давай вспомним, кто виноват в исчезновении детей этих двоих, и не хочешь ли ты рассказать им, где их дети сейчас?

Все внутри, что еще как-то билось и рвалось наружу, остановилось, замерло и я поняла, что больше не могу стоять на ногах, мне нужна была поддержка, опора, поэтому нащупала руку мужа и сжала ее, крепко вцепившись дрожащими пальцами. Джон сделал тоже самое в ответ и не глядя на меня произнес, — что ты имеешь ввиду? Мы знаем, где наши дети, это Эмили и Питер.

Слушала его и холодела внутри, но и Джону не легче от этих слов, судя по тому, как теперь его рука крепко сжимала мою.

— Мы приняли это и простили его, поэтому ты не сможешь разделить нас, наше решение принято совместно, тебе придется остановиться или покинуть вселенную, растворившись в ней.

Муж был тверд, уверен в себе, а я шестым чувством понимала, что этот Нудлок не так-то прост и его не уничтожить, ощущение опасности рядом с ним зашкаливало, как никогда прежде.

— О, ты не сказал им, решил сохранить их невежество, заставив думать, что они живут во грехе, да, и кто из нас больший злодей Реган? — колдун смеялся, так заразительно и пугающе, что я холодела, несмотря на горячую ладонь Джона в моей, которую все еще не в силах была отпустить.

— Замолчи! — прорычал Реган, со свойственной ему ненавистью ко всему миру, разжигая ярко красный огонь в своих ладонях.

Я осознавала, что еще секунда и этот огонь полетит в Нудлока, поэтому вырвалась из рук Джона и бросилась Регану на перерез, мне жизненно необходимо было узнать всю правду и если есть хоть малейший шанс, что мои дети это не я и Питер, то должна узнать, где они, найти их, прижать к груди так крепко и страстно, как только это возможно.

— О чем он говорит, неужели все не так? — взмолилась я, глядя на Регана, чувствуя, как подступают слезы.