В поисках правосудия: Арест активов

Допрос был отменен, по крайней мере сегодня. Пока «Бейкер-Хостетлер» с шумом загружали коробки обратно на тележки, я смотрел в окно на свежий снег. Набрав Майкла, я спросил:

— Я могу пойти покататься на лыжах?

Я всё еще мог видеть его по видеосвязи. Он улыбнулся и ответил:

— Наслаждайся.

Я быстро попрощался, выключил компьютер и побежал вниз собираться. Загрузив всё снаряжение в джип, я отправился на перехват Эдуардо и детей в Сноумасс, большой горнолыжный курорт рядом с Аспеном. От Аспена до Сноумасса примерно 20 минут езды. Я помчался в объезд аэропорта, и это напомнило мне школьные времена, когда я учился в интернате в Стимбот-Спрингсе здесь же, в Колорадо. Тогда, если за ночь выпадало больше 30 сантиметров снега, то утром директор школы бил в огромный колокол, отменял занятия и объявлял День снега. И тогда все, кто умел стоять на лыжах: и ученики, и учителя, и обслуживающий персонал — устремлялись в горы. Для меня не существовало более желанного звука, чем звон этого огромного колокола.

Сегодня Майкл объявил этот день для меня Днем снега.

Миновав Совиный ручей (англ. Owl Creek), я позвонил Эдуардо и обрадовал его хорошей новостью. Он пришел в восторг и сказал, чтобы я ждал их на вершине Лосиного лагеря (англ. Elk Camp), где обычно самый лучший снежный покров и много трасс средней сложности, петляющих среди деревьев, отчего дети приходят в восторг.

Я припарковал джип, взял свои вещи и пошел прямо к подъемнику. Контраст был разительный: с одной стороны, сидеть в рабочем кабинете на допросе прокси российского правительства, с другой — парить в кресельном подъемнике, откуда я осматривал панораму гор, вдыхая свежий холодный воздух и предвкушая катание по снежной целине.

Эдуардо с детьми уже были на вершине, и моя детвора светилась от счастья, так как их папа наконец-то был с ними — большую часть нашего совместно отдыха я отсутствовал. Но теперь мы все были вместе и начали спуск по тропе Серого Волка (англ. Grey Wolf Trail).

Мы с Эдуардо скользили по снегу за детьми, и, закладывая очередной плавный поворот по дуге, я почувствовал, как мой телефон завибрировал. Немного приотстав и остановившись в сторонке, я увидел, что звонит Джейкоб Бухдал.

Было странно, что он позвонил так скоро. В голове мелькали стереотипные картинки: присяжные, возвращаются в зал спустя полчаса с обвинительным вердиктом. Я с ужасом ответил:

— Алло?

— Билл, чувствую, ты прекрасно проводишь время.

— Да. Что случилось?

— Мы выиграли!

— Мы выиграли?

— Да. Судья Гриеса только что дисквалифицировал Джона Москоу и «Бейкер-Хостетлер»!

Я стоял неподвижно и смотрел вдаль на Скалистые горы. Потребовались годы и огромные усилия, но мы наконец-то добились отстранения от дела этих скользких адвокатишек.

Еще не зная прекрасных новостей, да и юридических перипетий моей жизни в целом, детишки махали мне, стоя у подножья склона: «Пап, ну давай же!»

Я сказал Джейкобу, что он герой сегодняшнего дня, засунул телефон в карман и помчался вниз, переполненный энергией. Этот день был и останется одним из лучших в моей горнолыжной жизни.

Следующие несколько дней я грелся в лучах этой победы, наслаждаясь возможностью снова чувствовать себя нормальным человеком на отдыхе. Мы катались на лыжах и санках, устраивали бои снежками около дома и упаковывали рождественские подарки, а потом прятали их под елкой. Я знал, что это всего лишь передышка, скоро «Превезон» наймет новых юристов и в новом году эта сага продолжится, но сейчас я выбросил всё это из головы.

Но за два дня до Рождества Джейкоб позвонил снова. В его голосе уже не было радости как в прошлый раз. Он сообщил мне, что судья Гриеса назначил срочный конференц-звонок со всеми адвокатами на вторую половину дня.

— Мне кажется, он передумал и хочет отменить свое решение о дисквалификации, — сказал Джейкоб.

— Вы что, издеваетесь?

Позже все созвонились и соединились в видеозвонке с судьей Гриесой. Каким-то образом на видео-конференц-звонок была допущена и Наталья Весельницкая. Как оказалось, она специально приехала в Нью-Йорк для разрешения кризиса, и судья Гриеса позволил ей обратиться к суду. Это было крайне необычно. Весельницкая не была членом Нью-Йоркской коллегии адвокатов и к тому же не говорила по-английски. Через переводчика она умоляла судью не дисквалифицировать «Бейкер-Хостетлер», упирая на то, что «Превезону» будет трудно найти новых адвокатов за несколько недель до начала судебных слушаний.

Казалось, судье явно импонировал этот «плач Ярославны», как и то, что она прилетела из Москвы к нему, чтобы объясниться. На следующий день, в Сочельник, судья Гриеса приостановил свое решение о дисквалификации. Он пока не собирался менять его, но хотел, чтобы адвокаты предоставили побольше письменных аргументов, прежде чем он окончательно решит судьбу «Бейкер-Хостетлер».