В поисках правосудия: Арест активов

Время от времени я делал перерыв и бродил по дому, чтобы отвлечься, используя лестницу для физических упражнений. Отец собрал огромную библиотеку: около 35 тысяч томов были аккуратно расставлены по полкам в подвале дома. Книги самые разные — от Аристотеля до св. Фомы Аквинского и Гоголя, по разным предметам — от геофизики до истории искусств и топологии. Книги на английском, французском и русском языках были систематизированы, как в университетской библиотеке. Он прочитал их все. Когда мы приезжали к родителям, дети обычно играли в прятки среди этих стеллажей и пропадали там часами. Блуждая по подвалу, я удивлялся тому, как завораживало папу коллекционирование книг и как мама ненавидела эту его одержимость.

В эти последние дни я смог сосредоточиться на маме, но каждый раз, когда я проходил мимо окна во двор, я вспоминал про Джона Москоу и его запрос, и тогда злость переполняла меня — злость на себя за то, как я мог думать о нем в такой момент.

В последние четыре дня дыхание мамы становилось всё более и более медленным. Вечером четвертого дня пришли две медсестры, пообещав сделать укол морфия, если поймут, что она страдает. Однако, осмотрев ее, они заверили меня, что этого делать не надо.

С закатом уходила и она. Я держал ее за руку и говорил, что люблю. Последний вздох, и ее не стало.

Есть такое выражение, «покойся с миром». И это действительно так: я видел, что она уходила с миром, без борьбы, оставив позади боль и страдания.

Позже, после того как ее тело отвезли в похоронное бюро, я поехал к озеру Карнеги, расположенному неподалеку. Там был небольшой съезд к воде, где я любил останавливаться по дороге от дома родителей до больницы, чтобы побыть одному в тишине и поразмышлять. Глядя на неподвижную массу воды, я вдруг подумал, что кончина мамы в своем доме была менее тяжелым испытанием по сравнению с тем, что я видел, когда навещал ее, еле живую, в больнице, со всеми этими подключенными трубками и аппаратами. Да, утрата мамы принесла с собой опустошение, но то, что я был рядом с ней в последние минуты, некоторым образом облегчило ее уход.

Смерть мамы стала второй тяжелой потерей в моей жизни после смерти Сергея Магнитского. Естественная, мирная смерть моей мамы, дома, среди людей, которых она любила, делала убийство Сергея еще более зловещим. У него отняли не только десятилетия жизни, но и последние минуты, в течение которых с ним не было никого, кто любил его. Он был в холодной камере, где его забивали палачи. По пути домой в Лондон я понял, что должен направить в праведное русло всю свою скорбь, вызванную утратой мамы, и всё возмущение, связанное с гибелью Сергея: через две недели я вернусь в Нью-Йорк и буду представлять читателям свою книгу «Красный циркуляр».

* * *

2 февраля 2015 года я вновь оказался на Манхэттене. Мое первое интервью было назначено на 6:45 утра на телеканале «Фокс» в шоу «Фокс и друзья». Софи попросила продюсеров не объявлять заранее о моем интервью, чтобы Джон Москоу и его команда ничего не знали о нем, пока я не выйду в эфир.

В здание «Фокс» мы должны были попасть через разгрузочный док со стороны 48-й Западной улицы, примерно в 140 метрах от главного входа на 6-й авеню. Наша машина остановилась рядом с фурой, ожидавшей разгрузки.

Рядом с ней, покуривая, стояли грузчики. Один из них крикнул:

— Ребята, вы ошиблись! Вам нужен вход с другой стороны.

— Нет-нет, — ответила Софи. — Всё правильно. Мы на месте.

Грузчик собирался сказать что-то еще, но в этот момент дверь дока открылась и появились два крепких охранника. «Господин Браудер?» — поинтересовался один из них. Я кивнул. «Идите за нами». И мы пошли. Нас провели по лабиринту коридоров прямо в фойе для гостей шоу на первом этаже.

Воспользовавшись рекламной паузой, продюсер подсадил меня к трем ведущим шоу на диван, стоявший в центре съемочной площадки. Россия в последнее время не сходила с новостной ленты: она вторглась в Украину, сбила пассажирский самолет, жульничала на Олимпийских играх — и ведущие были едины в том, что Путин оказывает вредоносное влияние на весь мир. Я рассказал им историю Сергея, как уже делал до этого много раз, но теперь подкрепил ее своей книгой, которая лежала на журнальном столике перед ними. Интервью было коротким и заняло меньше пяти минут, но прошло на ура.

Тем же путем без каких-либо проблем мы с Софи покинули шоу. Пока мы ехали на другой конец города, я представлял, как Джон Москоу смотрит мое утреннее интервью и судорожно названивает всем, пытаясь выяснить, куда я поехал дальше.

Следующее интервью было назначено в интернет-издании «Слейт». Это был не прямой эфир, а запись подкаста, поэтому Джон Москоу не мог знать, где я нахожусь, но мы все равно воспользовались черным входом.

После этого я дал еще два интервью для «Уолл-Стрит Джорнэл» и «Бизнес-Инсайдер», а вернувшись в отель — еще несколько интервью для радио, но уже из своего номера. По окончании записи я заказал поздний обед и стал готовиться к самому важному интервью моего турне — телевизионной передаче «Ежедневное шоу».