В поисках призраков

Завершали интерьер небольшой полукруглый стол, а рядом с ним у окна – старое пианино, о котором говорил егерь.

Лиза внимательно изучила картины и, воздержавшись от комментариев, подошла к музыкальному инструменту. Осторожно подняв крышку, она беззвучно провела ладонью по клавишам и взглянула на подушечки пальцев.

– Пыли нет, удивительно…

– Может, потому что они плотно закрыты? – предположил Макс.

Лиза пожала плечами и нажала ноту фа. Инструмент издал приглушенный, чуть раздвоенный звук, тут же поглощенный царящей в доме тишиной. Лиза добавила ля и до:

– Фа минор, – еле слышно произнесла она.

Костяные клавиши пожелтели от времени и потрескались, хотя большинство из них были на местах.

– На нем часто играли, – уверенно сказала она. – Наверное, это была хозяйка дома. Оно изначально находилось в этой комнате?

– Сколько я помню, оно всегда стояло здесь.

– Интересный звук, – Лиза вновь взяла аккорд. – Очень глубокий, но пугающий. Я надеюсь, оно не играет само по ночам?

Егерь улыбнулся:

– Никогда не слышал.

Макс подошел к окну и чуть отодвинул тяжелые занавески:

– А где наш хип-хопер? – Он внимательно изучил заросли. – Что-то не видно его разноцветный стайл.

Лиза переглянулась с Робом.

– Куда тут деться… – усмехнулся старик. – Небось, ходит рядом.

– Был борзый – стал тихий, – пошутил Максим и отошел от окна. – Вот оно, новое поколение отморозков. У вас таких не было, Федор Степанович?

– Людей, растерявших ценности, всегда хватает. Наша с вами задача – постараться указать им верный путь, конечно, если мы сами не потеряли его из виду.

– Если человек не хочет, как его можно в чем-то изменить?

– Нужно сделать, чтобы понял, а дальше он сам.

– Не знаю, не знаю… Мне такие люди безразличны, – признался Макс.

– Глядя на тебя, я все больше понимаю, что ты безразличен ко многому, – вмешалась в разговор Елизавета.

Он улыбнулся:

– Точнее, ко всему, что не касается меня. Ты это хотела сказать?

Лиза тяжело вздохнула:

– Можно и так.

– Да! – Он хлопнул себя по бедрам. – Первое, что меня беспокоит, это собственный комфорт, не скрываю! Если среди нас ты найдешь человека, который, по большому счету, живет иначе, то я готов отдать Слиму весь свой гонорар за этот месяц.

– Не хочу оставлять тебя без денег! – парировала Лиза.

– А и не получится! Ты сама прекрасно понимаешь, что все в жизни мы делаем ради себя.

– Все относительно, Максик.

– Все предельно просто, мой любимый продюсер, все предельно просто. Вот, к примеру, наше пребывание в этом доме – из чистого альтруизма? Нет! Каждому из нас от этого хорошо, так или иначе. Мне, например, нужно уйти с чистой совестью, так комфортней. Роб тоже здесь не насильно. Работа приносит деньги, деньги – еду, и так далее.

Оператор смотрел в глаза известного коллеги, не проявляя ни тени эмоций.

– Ты, – продолжал Макс, обращаясь к Лизе, – преследуешь свои цели, Федор Степанович – свои. Даже тот, кто сейчас шастает внизу, собирая дредами божьих коровок, тоже здесь ради чего-то.

– Тебя не по-детски задели мои слова! – улыбнулась Лиза.

– Да нет, просто изначальная позиция у тебя неверная. – Макс пожал плечами. – Вот вы, Федор Степанович, какую цель преследуете, тратя свое время с нами в этом забытом Богом месте? Вы же тратите силы, слушая всякую ерунду!

Местный провел рукой по седой бороде:

– В ваших словах есть правда.

– Я знаю.

– Почему я помогаю вам? Хм… – Он задумчиво оглядел съемочную группу.

– Вам очень важен рейтинг NeTV? Вы хотите, чтобы канал заработал кучу денег на рекламе с помощью интересной передачи, и генеральный продюсер еще на год обеспечил себя еженедельными перелетами Париж – Москва и обратно?

– Макс… – недовольно произнесла Лиза.

Егерь улыбнулся.

– У меня все проще. Ваш юмор мне понятен, но все правда проще. Я помню этот дом живым. Здесь бегали дети, смеялись люди… Теперь этого нет, и я скучаю по тому времени, скучаю по жизни, по неоднотонности своего существования. Поскольку мне суждено быть в этих краях, я хочу, чтобы дом снова ожил, задышал благодаря людям, чувствующим здешнюю красоту. Именно поэтому я посильно помогаю вам, надеясь, что с вашей помощью этот особняк обретет нового хозяина, – он перевел дух. – Я старый человек и уже мало на что годен. Когда заканчивается собственная жизнь, наступает время жить жизнью других. Но так случилось, что у меня нет даже этого. Хотя вряд ли вы, молодой человек, полный планов на будущее и жизненных сил, сможете понять меня…

– Нет, я вас очень хорошо понимаю. И дело в том, что вы тоже стараетесь ради себя, и это нормально! Понимаешь, Лизок? – Макс взглянул на девушку.

Она кивнула.

– Предельно понятно, Максик. Просто есть те, кто ради собственного комфорта в будущем могут жертвовать чем-то в настоящем, а ты из тех, кто хочет пожизненного комфорта без каких-либо лишений. Так не бывает.

– Все относительно, Лизок.

– Где-то я уже это слышала, – она прищурилась.

– Эйнштейн, если не ошибаюсь… – не унимался Максим, – Так что на меня баллон катить не надо, мой милый продюсер!

– Думаешь, не докатится?

Федор Степанович поднял глаза:

– Не ссорьтесь, пожалуйста…

Лиза поспешила переубедить его: