В поисках Рейчел Уоллес

– Мне нужно знать, что вам известно об угрозе, нависшей над Рейчел Уоллес.

– Зачем?

– Еще полчаса назад я был ее телохранителем.

– И?

– И она выставила меня за чрезмерную мужественность.

– Это лучше, чем наоборот, по-моему, – засмеялся Квирк.

– Но я решил, раз уж я был нанят на целый день, то могу использовать остаток времени и что-нибудь выяснить у вас.

– Нам известно не слишком много. Она сообщила об угрозах. Мы приняли к сведению. Ничего особенного. Я поручил Белсону расспросить осведомителей. Никто ничего не знает.

– Как ты думаешь, насколько это серьезно?

Квирк пожал плечами:

– Если бы пришлось гадать, я предположил бы, что, может быть, и серьезно. Белсон не нашел никаких следов. Она называет кучу имен и ставит в затруднительное положение местных бизнесменов и чиновников, но не более того – никто не сядет, никто не будет уволен, ничего подобного.

– А это означает, – продолжил я, – что если угрозы реальны, то родились они в какой-нибудь антифеминистской или "антиголубой" башке, а то и в нескольких сразу.

– Я тоже так решил, – сказал Квирк. – В этом городе борьба за отдельные школьные автобусы для белых сплотила всех провинциальных сумасшедших. Если возникает какая-нибудь серьезная проблема, всегда находится дюжина молодчиков, готовых ее решить. Множеству из них нечем заняться сейчас, когда проблема с автобусами потеряла актуальность. В этом году они просто так, от нечего делать, выкинули полицейских из Саут-Бостон-Хай[17].

– Реформа образования, – заметил я. – Скоро и до глубинки докатится.

Квирк фыркнул и, откинувшись в кресле, сцепил руки за головой. Здоровенные мускулы заходили под его рубашкой.

– Кто за ней присматривает сейчас? – поинтересовался он.

– По-моему, никто. Поэтому я и интересуюсь, реальны ли угрозы.

– Ты же знаешь, как это происходит, – протянул Квирк. – У нас нет фактов. Что мы можем сделать? Анонимные звонки к делу не пришьешь. Мне остается лишь предполагать, что опасность эта вполне реальна.

– Ну да, я тоже, – ответил я. – Что тебя беспокоит?

– Ну, к примеру, угроза убить ее, если книга будет опубликована. Я имею в виду, что копии ее труда уже достаточно широко распространились – гранки, или как там оно называется. Дело сделано.

– Тогда чего ты переживаешь? – спросил я. – Может, звонил обыкновенный сумасшедший, несколько сумасшедших?

– Но откуда сумасшедшему знать про книгу? Или про Рейчел? Тут, конечно, наверняка ничего не скажешь. Может быть, эти гады засели в издательстве, или в типографии, или где-то еще, где можно достать книгу. Но я чувствую, что дело обстоит намного хуже. У меня явное, твердое и мерзкое чувство организованного сопротивления.

– Чушь, – сказал я.

– Ты не согласен? – удивился Квирк.

– Да нет, согласен. Это-то меня и беспокоит. Мне тоже кажется, что дело весьма серьезное. Как будто люди хотят уничтожить книгу не потому, что она раскрывает секреты, а потому, что она говорит о том, о чем они не хотят слышать.

Квирк кивнул:

– Точно. Суть не в сохранении тайны. Если мы правы – а мы оба можем только гадать, – это сопротивление ее мнению и тому, чтобы она его высказывала. Но мы оба лишь строим предположения.

– Да, но обычно это у нас неплохо получается, – напомнил я. – Есть кое-какой опыт.

Квирк пожал плечами:

– Поживем – увидим.

– Кстати, кто-то устроил нечто похожее на профессиональное покушение на Рейчел. Два дня назад.

– До чего же вовремя ты сообщаешь об этом властям!

– Я говорю об этом сейчас. Слушай.

Он выслушал – я рассказал ему о случае с двумя автомобилями на Линнвэе. Рассказал о пикетчиках в Бельмонте и о швырянии тортов в Кембридже. Рассказал о последних неприятностях в буфете "Первой совместной".

– Замечательно вы проводите время, вы, свободные художники, – позавидовал Квирк.

– Да, время-то идет, – ответил я.

– Эпизод на Линнвэе – единственное, что серьезно. Дай-ка мне номера машин.

Я продиктовал.

– Может быть, они лишь попугать вас хотели, как и все остальные.

– Мне показалось, они профессионалы.

– Черт, все теперь профессионалы. Насмотрелись всяких телесериалов и строят из себя умников.

– Ну да, может быть, – сказал я. – Но у них есть подготовка.

– Заговор? – Квирк поднял брови.

– Не исключено.

– Но похоже?

Я пожал плечами:

– И в небе, и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио[18].

– Единственный такой же умный парень, как ты, которого мне довелось встречать, – заметил Квирк, – был совратителем малолетних, пойманным нами в конце лета шестьдесят седьмого года.

– Остроумие зачастую не доводит до добра, – сказал я.

– Я заметил это, – ответил Квирк. – Во всяком случае, без дополнительных фактов я не готов признать существование заговора.

– Я тоже. Ты можешь сделать что-нибудь, чтобы не выпускать ее из виду?

– Я еще раз позвоню Каллахэну в "Ритц". Скажу ему, что ты вышел из игры, и он будет чуть внимательнее.

– Это все?