В поисках Рейчел Уоллес

– Я не знаю, поможет ли это, – перебил я. – Я не знаю, что вам известно. Я не знаю, почему кто-то преследует или преследовал вас. Насколько я понимаю, вы сумели от него оторваться...

Она кивнула:

– Я избавилась от него в метро.

– Так кто это может быть? Из-за чего он преследует вас? Все слишком серьезно, чтобы быть простым совпадением: Рейчел похищена, а вас кто-то преследует.

– Я не знаю, я ничего не знаю. Что, если меня тоже хотят похитить? Я не знаю, что делать. – Она уставилась в окно на пустую заснеженную улицу.

– А почему бы вам не пожить с матерью и братом? – спросил я.

Она взглянула на меня. Я жевал тост.

– Что вы знаете о матери и о брате?

– Я знаю, как их зовут, чем они занимаются, как относятся к Рейчел Уоллес, и могу догадаться, как они отнесутся к вам, если узнают, что вы и Рейчел – любовницы.

– Вы... вы... вы не имеете права...

– Я ничего не сказал им про вас. Я сказал про вас полиции, но только когда был вынужден это сделать, совсем недавно.

– Почему вы были вынуждены?

– Потому что я ищу Рейчел и сделаю все, чтобы найти ее. Когда до меня дошло, что вы сестра Лоуренса Инглиша, я подумал, что это может быть зацепкой и поможет полиции найти ее. Они ведь тоже ищут.

– Вы считаете, мой брат...

– Я думаю, что он в этом замешан. Его шофер нанял двух ребят, чтобы те устроили нам с Рейчел аварию однажды вечером. Ваш братец организовал пикет, когда она выступала в Бельмонте, и обозвал ее нечестивой и развратной или как-то так. Кроме того, он возглавляет организацию людей, вполне способных на такое.

– Я не знала, что я "розовая", – вдруг сказала она. – Я думала, я просто не очень страстная. Вышла замуж. Чувствовала себя виноватой из-за своей холодности, даже лечиться пыталась, но ничего не получилось. Мы развелись. Он говорил, что я похожа на восковое яблоко: выгляжу великолепно, а внутри – пусто. Я обратилась в группу поддержки для разведенных, познакомилась с женщиной и стала ухаживать за ней. Потом мы вступили в связь, и я поняла, что я не пустышка, что я могу любить, могу чувствовать. Это было, наверное, переломным моментом в моей жизни. Мы занимались любовью, и я... – она отвернулась к окну, и я проглотил кусочек тоста, – я испытала оргазм. Это было похоже на... на... Я не знаю, на что это было похоже...

– Как будто было опровергнуто обвинительное заключение. Она кивнула:

– Да, да. Я вовсе не была дурной и холодной. Я пыталась любить не то.

– А мать с братом?

– Вы их видели?

– Братца – да, а мамочку еще нет.

– Им никогда не понять. Они никогда не примут это. Это самое худшее, что они могут представить себе. Я хотела бы, для их же пользы, а может быть и для своей, хотела бы, чтобы все было по-другому, но так не получится, и лучше я буду тем, что я есть, чем буду пытаться стать чем-то другим. Но они ничего не должны узнать. Поэтому я не могу обратиться в полицию, не могу допустить, чтобы им все стало известно. Все остальное, весь мир – неважно, только не они. Я не могу себе представить, как они поступили бы, если бы узнали обо мне правду.

– Может быть, похитили бы Рейчел Уоллес, – задумчиво ответил я.

27

– Будете еще что-нибудь заказывать? – спросила официантка.

Я покачал головой, Джулия тоже. Официантка положила рядом со мной счет, я положил сверху десять долларов.

– Вряд ли, – сказала Джулия. – Они не смогли бы. Даже не знали бы, как за это взяться.

– Но они могли прибегнуть к услугам советчика. Их шофер Минго Малреди уже занимался подобными делишками, и, хотите верьте, хотите – нет, он знает, как за это взяться.

– Но они-то – нет.

– Может быть. А может быть, парень, который вас преследовал, был нанят вашим братцем. Вы ведь не появлялись дома.

– Спенсер, мне тридцать лет.

– Вы поддерживаете отношения с семьей?

– Нет. Они были против моего замужества, а потом были против моего развода. Они ненавидели меня за то, что я училась в Гаучер-колледже. А сейчас они меня ненавидят за то, что я работаю манекенщицей. Я не могу жить с ними.

– Они беспокоятся о вас?

Она пожала плечами. Теперь, задумавшись, она перестала плакать и выглядела получше.

– Я думаю, беспокоились, – сказала она наконец. – Лоуренс любит играть роль отца семейства и главы дома, а мама потворствует ему. Я думаю, они решили, что я распущенная, нестойкая и стараюсь ничем себя не связывать.

– А почему они наняли шофером этого негодяя, Малреди?

Джулия пожала плечами:

– Лоуренс весь поглощен своим "Комитетом бдительности", и иногда ему требуются услуги телохранителя. Наверное, этим Малреди и должен был заниматься.

– Правда, он потерял форму, – заметил я.

Официантка забрала мою десятку и принесла на блюдечке сдачу.

– Если это они похитили Рейчел, где ее могут держать?

– Я не знаю.

– Не верю. Если бы вы были на месте вашего братца и похитили бы Рейчел Уоллес, где бы вы стали ее держать?

– О Боже, умоляю, Спенсер...

– Подумайте, – попросил я. – Попробуйте сообразить.

– Это смешно.

– Я шел через метель целых полмили, потому что вы попросили меня об этом, и не говорил, что это смешно.

Она кивнула.

– В доме, – сказала она. Официантка вернулась и снова спросила:

– Будете еще что-нибудь заказывать?