В поисках себя. История человека, обошедшего Землю пешком

Спустя длительное время я наконец-то ощущаю в воздухе новые ароматы, будто глоток новой жизни: кактусов и кустов по бокам дороги становится все больше. Кажется, что я вот-вот вдохну травянистую свежесть зеленеющих лугов юга… На прощание с Копьяпо пустыня дарит мне поистине королевский подарок: незадолго до моего прибытия сюда приходит несколько дождей — феноменальное для этих мест явление! — и под дождевыми каплями пробуждаются от долгого сна тысячи цветочных луковиц, мирно дремавших под толщей сухой почвы. Их пробуждение — прекрасная пурпурная полоска, пробивающаяся из-под земли, — кажется сказочным миражом. И я иду по этому волшебному ковру из растений с хрупкими лепестками, расстеленному самой матерью-природой. Склоны гор утопают под сиреневой вуалью, а вдалеке красные соцветия полевого клевера прорезают насквозь нежную пастель белого, бледно-голубого и палевого цветочного ковра. Ветер раскачивает бутоны на тонких стебельках взад-вперед, и это напоминает летящие мыльные пузыри. Я устраиваюсь на ночлег посреди этой красоты в пересохшем русле реки, и крошечные скарабеи устраивают для меня самое настоящее психоделическое представление, отплясывая свой таинственный танец и поблескивая бирюзовыми спинками. Я слышу, как где-то рычит пума, но сегодня она соблюдает нейтралитет и держит дистанцию.

Пустыню я покидаю в первых числах ноября, проходя через виноградные поля…

В стране Че

3 декабря 2002 — 30 июня 2003

Аргентина, Уругвай, Бразилия

Я преодолеваю последний горный перевал, вдоволь наскакавшись и поплутав по извилистой дороге, то убегавшей вниз, то карабкавшейся в гору. Наконец я достиг туннеля, названного в честь статуи Христа-Искупителя на границе с Аргентиной. На восточном склоне Анд земля красно-коричневого цвета. Я ощущаю присутствие громады Аконкагуа, и робость моя нарастает по мере приближения к самой высокой точке обеих Америк, окутанной туманом. Люди, предпринимавшие тщетные попытки покорить этот пик, обрели покой здесь же, на склоне — на кладбище для альпинистов. В долине реки Мендоза отложения известняка отражают красные и рыжеватые солнечные блики. Я ставлю палатку под водосточным желобом, брошенным по краю рва, и просыпаюсь под шум дождя прямо над моей головой. Дорога здесь идет под уклон, но я тем не менее продвигаюсь с трудом. Смотрю на реку, несущую свои воды по засушливой местности, прямо у меня под ногами. Вся долина покрыта слоями грязи, оставшейся после сезона таяния снегов. На душе у меня тоскливо и пусто, настроение угрюмое. Не осталось сил ни о чем думать, и потому я всецело отдаюсь во власть текущего времени, отмеряя его шагами. Понадобится целых шесть дней, чтобы дойти до Мендозы, откуда по прямой я смогу добраться до Буэнос-Айреса. Еще через одну тысячу двести километров…

Однажды в полдень я вижу у края дороги, в овраге перевернувшуюся цистерну. Добрая сотня людей выстроилась в очередь, чтобы наполнить свои ведерки блестящей коричневой жидкостью… Приблизившись, замечаю, как их лица расплываются в улыбках: «Смотри, Че, смотри!» — и дети кружатся возле своих матерей, которые несут осторожно, чтобы не расплескать, бадейки со вкусным жидким шоколадом. А что же шофер, спросите вы? С ним все в порядке — по крайней мере, так меня заверяют местные жители. Какие-то ребята убегают с места происшествия, но вскоре возвращаются и тащат за собой отца с огромным бидоном под мышкой. Люди со смехом сравнивают свою добычу. Нынче вечером в деревне будет большой праздник, который все запомнят надолго. Эта случайно подсмотренная сценка придает мне оптимизма. Для настоящей радости так мало надо — и если не брать слишком много в голову, свое счастье можно встретить на каждом шагу…

И вот я уже покидаю роскошную Мендозу, решив одним махом преодолеть следующие три тысячи километров, отделяющие меня от Сан-Паулу в Бразилии. Это будет чистый курорт, шикарный променад, который я преодолею без особого труда… Святая простота! Первые же недели пути стоят мне целой тысячи жизней. Новые ботинки стирают ноги в кровь, а влажная липкая духота медленно убивает меня. К тому же еще предстоит привыкнуть к аргентинскому образу жизни… В особенности к ее ритму — вот где настоящий кошмар! Они привыкли вставать с первой зорькой. Днем, пока я мерно шагаю по дороге, они отсыпаются, зато потом, когда я уже надеюсь на спокойный привал, просыпаются и со свежими силами полночи гудят, едят и радуются жизни. Между тем мое тело изнывает от усталости и требует только одного: сна. Чтобы перекусить в Аргентине, пришлось приспосабливаться к их ритму, дожидаясь полуночи.