В поисках себя. История человека, обошедшего Землю пешком

Сообразив, в чем дело, я попытался втолковать ему по-португальски, что это не настоящая история, а выдуманная. Что есть целая съемочная группа, камеры, актеры и что в кадре льется не настоящая, а бутафорская кровь, и все это снимается на пленку…

— А как же те парни, которых прикончил Рэмбо? — подозрительно спросил мой собеседник. — Они-то почему вдруг решили подохнуть в этом твоем «кино»?

— Да они же притворялись, Кеннеди! Их полили кетчупом, чтобы было похоже на кровь!

Еще минуту мы шагали в полной тишине; я видел, что он почти ничего не понял из моего рассказа. Потом он снова задал свой первый вопрос:

— Ну так как же там Рэмбо поживает?

— Кеннеди, слушай! Есть обычный человек. Его зовут Сильвестр Сталлоне. Он живет в огромном городе и зарабатывает кучу денег. И американская армия ему просто одолжила на время пушки, которые ты видел в кино.

Как раз в этот момент мы проходили мимо остова сгоревшего танка, брошенного прямо у дороги.

— Твой отец воевал? Он пережил такие ужасы, которые и не снились Рэмбо! Кеннеди сделал вид, что понял. В ближайшей деревушке, со всех сторон окруженной

зонами разминирования, контролируемыми ООН, мы простились. Кеннеди еще раз пожал мою руку и прибавил:

— И все-таки… Надеюсь, что у Рэмбо все будет хорошо!

Малави

Непокоренные края

10 апреля 2004 — 14 июля 2004

Танзания, Кения

Динь-динь! Непонятный звон заставляет меня выбраться из палатки. На центральной площади деревушки какой-то парень стучит железным прутом по висящему на дереве диску грузовика. Тотчас же принимается голосить местный петух. Солнце сквозь листву на деревьях направляет свои первые лучи на пересохшие глинистые склоны окрестных гор. Время намеченного старта я уже умудрился проспать, к тому же местные жители стекаются к моей палатке и уговаривают задержаться еще ненадолго. Вчера я приметил, как над кустарниками поднимались столбы пыли: местные жители обмолачивали фасоль, ударами палок отделяя ее от шелухи. Молодой мельник предложил мне хлебнуть «бамбукового сока», на деле оказавшегося местным пивом, а потом пригласил отведать с ним вместе югари, белых лепешек из маниоки. Корни маниоки чистят, моют, натирают на терке, отжимают сок и высушивают на солнце, прежде чем истолочь в ступке в мельчайшую муку. Наверное, в этой горной местности, спрятанной в глубине танзанийских земель, мой неожиданный визит — настоящее развлечение для местных жителей. Вскоре к местным присоединяются соседи из других поселков, все хотят еще раз послушать мою историю.

— Мне говорили, — начинаю я, — что дорога на север через Додому неопасная. А если идти на запад через Дар-ис-Салам, то там полно диких зверей!

Сейчас же со всех сторон сыплются мнения:

— Точно! Там слоны по дороге ходят!

— Ну да… Но редко!

— А гиен только ночью и видать!

— На прошлой неделе Абу встретил там гепарда…

Я улавливаю только крупицы их разговоров, но и этого достаточно, чтобы разволноваться еще сильнее.

За минувшие дни, пробираясь по петляющим среди холмов труднопроходимым тропам, я не раз с любовью вспоминал асфальтированные дороги. Что если я выбрал неправильный путь? Отправляя в рот очередной маниоковый шарик, сидящий рядом со мной паренек радостно сообщает, что я и сам, если повезет, завтра увижу настоящих львов.

— Там дебри километров на двадцать… Людей нет. Не бойся! Львы только по ночам охотятся!

Я бледнею:

— Ты шутишь? А что делать, если увижу льва?

— Главное, не беги. Не дергайся. Иди себе спокойно. Даже можешь на них смотреть. Страха не показывай — и львы тебя не тронут…

Наутро я отправляюсь в путь на пустой желудок. Не позавтракав. И пусть я физически истощен, все равно нахожусь начеку.

Воздух кругом сухой и прозрачный. Придорожные травы и кустарник едва успели бросить в землю новые семена, как тут же зачахли под палящим солнцем. С пустынной дороги я замечаю вдали стадо мирно пасущихся коз и их величавых пастухов из племен вагого, вахехе и валанги[48], которых распознаю по цветам одежды.