В поисках синего

По ночам, сжимая в руках ключ, она тихонько выходила из своей комнаты и навещала девочку. Джо перестала спрашивать о маме и в темноте прижималась к Кире.

Они перешептывались друг с другом, рассказывали истории и шутили. Вот и сегодня они сидели вместе, Кира расчесывала Джо волосы.

– Если что, я же всегда могу постучать щеткой, – напомнила Джо, глядя в потолок.

– Да, и мы придем, – Кира погладила Джо по щеке.

– А хочешь, спою тебе песню?

– Когда-нибудь, – ответила Кира, – но не сейчас.

Ночью нельзя шуметь. Пусть наша дружба будет пока тайной.

– Я буду пока песню сочинять. И как-нибудь спою ее ох как громко.

– Хорошо, – улыбнулась Кира.

– Скоро Собрание, – важно сообщила Джо.

– Да, я знаю.

– Я буду в первом ряду.

– Очень хорошо! Значит, ты сможешь увидеть все. И красивую мантию Певца. Я все это время работаю над ней, – сказала ей Кира. – Там потрясающие цвета.

– Когда я стану Певицей, буду сама сочинять, – пообещала девочка. – Но надо выучить старые песни, само собой.

Когда к ней в комнату пришел Джемисон, Кира показала ему полностью готовую мантию. Он был очень доволен. Они вместе разложили мантию на столе: отворачивали складки и манжеты, рассматривали замысловатые стежки, которые образовывали сложные сцены.

– Отличная работа, Кира, – сказал он. – Особенно здесь.

Он указал на место, которое далось ей особенно тяжело. Миниатюрное, как и все эпизоды на мантии, это было изображение высоких серых зданий, рушащихся от мощных взрывов. Кира долго искала оранжевые и красные нити подходящих цветов, а также всевозможные оттенки серого для дыма и стен зданий. Вышивать ей было непросто, потому что она не представляла, как такие здания выглядят. Самым большим сооружением, которое она видела, было Здание Совета, в котором она жила и работала, но по сравнению с этими оно было маленьким. Дома на вышивке до того, как разрушились, доставали почти до неба, поднимались на невероятную высоту, намного, намного выше, чем самое высокое дерево, которое она видела в своей жизни.

– Это было труднее всего, – сказала она Джемисону. – Возможно, если бы я больше знала об этих зданиях, о том, что случилось с ними…

Она смутилась.

– Надо было лучше слушать Песню, – призналась она. – Мне всегда было так интересно вначале, но затем я на что-то отвлекалась и слушала не очень внимательно.

– Ты была маленькая, – напомнил ей Джемисон, – а Песня очень, очень длинная. Никто никогда не слушает внимательно все части, особенно дети.

– В этом году я не отвлекусь, – пообещала Кира. – Я ведь хорошо запомнила все сцены. И буду ждать ту часть, где рушатся здания.

Джемисон прикрыл глаза. Она видела, что его губы слегка шевелятся. Он начал напевать, и она узнала один из мотивов Песни. Потом он запел громко:

Пылай, мир, ты наказан.
Безжалостен костер.
Жестока преисподняя.

Он открыл глаза.

– Кажется, это она, часть со зданиями, – проговорил он. – Эти слова все время повторяются, а что дальше, я забыл. И при этом я слушаю Песню намного дольше, чем ты.

– Не понимаю, как Певец запоминает ее целиком, – сказала Кира. Она снова захотела спросить его о девочке снизу, будущей Певице, которую заставляют учить эту бесконечную Песню. Но замялась и упустила момент.

– У него же есть жезл, по которому он ориентируется, – сказал Джемисон. – И он начал учить ее, когда был совсем маленьким. Это было очень давно. К тому же он постоянно репетирует. Пока ты готовила его мантию, он готовил Песню для выступления в этом году. Слова никогда не меняются, конечно, но, как я понимаю, каждый год он выбирает, на какой части сделает акцент. Он работает весь год, обдумывая и репетируя будущее выступление.

– Где?

– У него есть комната в другой части Здания.

– Я никогда не видела его, только во время выступления.

– Да. Он живет всегда отдельно ото всех.

Они перевернули мантию и продолжили ее разглядывать, чтобы убедиться, что Кира ничего не пропустила. Служитель принес чай, и они вместе сели за стол, разговаривая о мантии и о том, какие истории она рассказывает, о временах, предшествовавших Разрухе. Джемисон вновь прикрыл глаза и прочитал:

Всё разорено
Бого табал
Тимор Торон
Тоту ушел…

Кира узнала эти рифмующиеся строчки, одни из самых любимых, хотя она не понимала их смысл. В детстве они завораживали ее и развлекали во время прослушивания бесконечной Песни. «Бого табал, Тимор Торон», – порой напевала она про себя.

– Что это значит? – спросила она у Джемисона.

– Думаю, это названия исчезнувших городов.

– Интересно, что это были за города. Тимор Торон. Звучит приятно.

– Это и есть твоя работа, – напомнил ей Джемисон. – Ты с помощью нитей рассказываешь о том, как эти места выглядели.

Кира кивнула, снова разгладила мантию и нашла трагедию разрушающихся городов и вкрапления светло-зеленых пастбищ.

Джемисон поставил свою чашку на стол, подошел к окну и посмотрел вниз.

– Скоро достроят. После исполнения Песни ты сможешь начать красить новые нити для мантии.