В поисках смерти

Кристина проснулась от собственных всхлипываний. Пропитавшаяся слезами подушка казалась холодной, до жути неприятной. Перевернувшись на ее сухую сторону, девушка вытерла слипшиеся ресницы и попыталась взять себя в руки. За окном светило яркое безмятежное солнце, но Маркелова по-прежнему находилась во власти кошмара. Ее сердце билось, как у спринтера, а тяжелый ком рыданий не отпускал горло. «Куда ночь — туда и сон… куда ночь — туда и сон… куда ночь — туда и сон…» — лихорадочно повторяли губы в попытках прогнать видение. В какой-то момент незатейливая мантра сработала. Ощущение неподъемного горя отступило. Гостья особняка задышала ровно. Дрожь в районе солнечного сплетения прекратилась.

Окончательно покинув чертог Морфея, Кристина приказала себе встать и отворить форточку. Свежий ветер, ворвавшись в комнату, смел остатки беспокойства. Он принес живительную прохладу и успокоение… Маркелова знала наверняка, что вызвало столь глубокую и отчаянную грусть. Ей снилась семья. Петя. Филя. Ксюша. Три больших и нежных чувства. Три жизни, без которых невозможно было представить свою собственную. Три кусочка пазла, что собираясь воедино воплощали душу Кристины. В ускользающем сновидении они мучительно умирали. Их бледные лица с потухшими глазами живо предстали в воображении. Сердце вновь ускорилось в болезненной пульсации.

Бросив семью на произвол судьбы, Кристина так и не решилась включить телефон. Ни разу за все эти дни. Она понимала, что, с того самого утра Петя звонил и писал ей беспрестанно. Каждый раз слыша в ответ равнодушное «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», он оставлял голосовые сообщения и, не давая возможности их прослушать, набирал номер снова. Опять и опять, до тех пор, пока не разрядится мобильник или к черту не сдадут нервы.

Это можно называть как угодно: больная любовь, патологическая привязанность, да хоть зависимость, сродни наркотической! Суть остается прежней. Маркелов любит супругу до беспамятства. Он пророс в нее корнями, растворился в ней без остатка, бросил жизнь к ее ногам. Теперь он там, в Москве. Совсем один. Вернее, наедине с пугающими догадками, что лишают сна и покоя… Вероятно, он всегда любил больше. Несомненно, его боль стократно превосходит то, чем в эту ночь терзалась Кристина… Но кому от этого легче? «Мы в ответе за тех, кого приручили» — с самого детства слышала Маркелова, только теперь ей открылся истинный смысл фразы.

Думать о детях было просто невыносимо. Каждая ошибка взрослых превращается в шрам на их чистых бесхитростных умах. И да, им всегда тяжелее. В арсенале у взрослых немало инструментов для борьбы с печалью. Тот же Петр мог в любую секунду напиться до полусмерти. Никто не помешает ему отправиться в клуб и провести там ночь в жарких объятиях легкодоступных девиц. Что уж там, Маркелов имеет все основания наведаться в одно из подпольных казино и спустить там семейные накопления! Теперь у него карт-бланш на любые действия, способные отвлечь от изнурительных переживаний бьющих под дых. Петя в праве… в какой-то степени он даже обязан выместить обиду, отыграться за проявленный Кристиной эгоизм! А ребятне только и остается, что тоскливо переспрашивать, когда вернется мама и с надеждой смотреть в окно.

Стоит ли счастливое будущее этого мира детских слез? Вопрос риторический, ведь материнское сердце скорее остановится, чем позволит дать логичный ответ. Впрочем, эмоции — напарники сомнительные в делах повышенной важности. Проще и надежнее доверять холодной голове, в которой с самого начала крутилась одна и та же мысль: «У тебя нет другого выбора…». «Но почему?! Почему я…» — возмущалась Маркелова, преодолевая новую трудность. Ответ ей был известен, но все еще не мил. «Такова твоя судьба!» — слышался материнский голос, разгонявший взъерошенные тучи сомнений. Что же… Для той, кого вовсе не должно быть в живых, Кристина оказалась на редкость удачлива — тридцать лет к ряду ее окружали любовь и забота. Время платить по счетам.

Отчетливый стук в дверь спугнул клубившуюся меланхолию. Кристина обернулась. На пороге стоял Люк. Лохматый и запыхавшийся, взглядом он молил о помощи.

— Что случилось?! — воскликнула девушка, живо представив худший из сценариев, по которому могла развиться история Клодетт.

— Он пропал… нет его нигде! — произнес юноша, схватившись за голову. — И дверь внизу… она была открыта!

Маркеловой потребовалось некоторое время, чтобы истолковать встревоженный лепет. Но, едва сложилась четкая картинка, она с неведомой прытью кинулась в комнату для прислуги — туда, где видела Смерть в последний раз. Пусто. Никаких личный вещей. Даже кровать, в которой Каин восстанавливал силы, теперь аккуратно застелена.

— Как же так… — прошептала девушка, сползая по стене.

— Мы должны его вернуть пока не поздно. — засуетился Люк. — Клодетт уже приходила в себя! Ее дар, наверняка, поможет вычислить координаты Смерти… Она бывает удивительно точна в предсказаниях подобного толка!

— В этом нет нужны. Я знаю, где он…

— Тогда идем скорее!