В поисках смысла

Местная газета напечатала статью «Счастливое избавление царской рукой от досадной ошибки». Мне ее Петров со смехом зачитывал: «В Мереславской губернии еще не знакомы с известным нашим оригиналом помещиком Зарайским. Будучи по делам в самом Мереславле, он по своему характеру, был признан разбойником и заключен в тюрьму. Следователь, вероятно, спутал его, приняв за грабителя или мошенника. На счастье господина Зарайского Мереславль посетил Его Императорское Величество Александр Павлович. В ходе тщательного изучения губернских дел был посещен и тюремный замок. Где и обнаружен страдалец, известный Государю своими изобретениями. Так, недавно он изобрел особый костюм, позволяющий ходить человеку по морскому или речному дну на очень большой глубине хоть целый день. Это изделие показательно употребили для поднятия царских сокровищ, затонувших еще в прошлом столетии. При встрече с Государем недоразумение тотчас разрешилось, и Его Императорское Величество поздравил по заслугам изобретателя чином, деньгами и поместьем в Мереславской губернии».

— Однако, ты весьма спокойно принял скорбное обстоятельство, — серьезно продолжил Петров, — ты был уверен в таком исходе?

— Ты же не просто так спрашиваешь, медицинская душа? Меня изучаешь. Что высмотрел? Говори, тогда и я скажу.

— Любой войдет в смущение, будет кричать, доказывать, возмущаться, требовать и писать. А ты не стал, будто так и надо. Дело, мол, привычное. Только я точно знаю, что с тюрьмой ты дел не имел. Молод еще. И здесь на моих глазах все время.

Что ему отвечать? Что в нашей стране к тюрьме надо быть готовым любому, особенно оперу? Что сажают не за что-то, а потому, что надо посадить? Так и здесь так же. Только явление еще не приняло такого размаха. В замок заточить без всякого суда запросто. Но только избранных. А не всех подряд.

— Нет, я не был уверен, — ответил я, — но каждое обстоятельство несет с собой и новые возможности, даже такое. Можешь считать меня фаталистом в каком-то смысле.

— Ты наговариваешь на себя. Мне думается, ты сам управляешь судьбой. И не только своей.

После расспросов об обстоятельствах встречи с Государем отец Петр отслужил для нас благодарственный молебен. И я уехал в имении, чтобы на следующий день устроить застолье для своих.

Но с другой стороны никакого героизма и близко нет. Понятно, что Александр Павлович уже написал манифест отречения от Престола в пользу Николая Павловича. Теперь передает дела. А тут в тылу происходят непонятные процессы. И момент пресечения на корню уже упущен. Казнить сразу так и не за что. А вот если меня реально посадить, то это действительно сделает из меня героя. И все это понимают. Явление не рассосется, только другие формы приобретет. В этом случае придется кровью заливать, а это в начале царствования плохой знак.

С другими незаконными вооруженными формированиями, а проще говоря, с народом, который не пожелал в рабы, поступали по одной схеме. Формировали из них войско с определенной территорией. Казаки всякие разные: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское войска, немного красноярских и иркутских казаков. вот мещеро-башкирское войско, оказывается, есть. Если учесть, что мещерский край заходит в Московскую и Владимирскую губернии, то это совсем близко. Причем, в нем разные роды. Изначально были финские. Потом татарские присоединились. Мысль, что у коми-зырян, коми пермяков могут быть свои казаки, меня поразила. Но их нет. Смешение с русскими делает свое дело. Вокруг Мереславля все меньше деревень, где говорят только по-фински. В том же Ростове Великом уже больше половины русских. И казаки там чужие, из донцов, для наведения порядка.

Для Александра Павловича в такой ситуации делать еще одну горячую точку перед передачей власти не правильно. И меня погладили по головке, а перед этим подержали в тюрьме. Не очень верится, что из-за одного доноса Волкова бросились арестовывать. Банда уничтожена, дело закрыто, злодеи похоронены.

Это дали понять, что все может быть по другому. И очень быстро. Чтоб чуял руку на своем пульсе. Или горле. Причем, за «оплошность» никто не пострадал. Это главный показатель. Безобразова только пожурили, и то, при малом количестве народа. А потом Император пожаловал ему чин тайного советника.

Но и меня царь попросил. Даже не приказал и не поручил, а попросил. А что с полным правом записал меня в команду брата, так я сам кровью подписал расписку. Возможно даже, что тронули меня с его согласия и по плану. Тут важно убрать эмоции и не наделать лишних движений, которые расценят, как враждебные. Пусть потешаться, мне их ходы понятны.