В поисках сокровищ Чингисхана (СИ)

   Впереди всех ехал человек с угрюмым лицом, его глаза напряженно смотрели вперед, губы, сжатые в тонкую линию, скрывала черная борода. Его саврасый конь тяжело дышал, чувствовалось, что с каждым шагом он слабеет, но всадник, будто ничего не замечая, подгонял его. Сразу за ним скакал на черной лошади рыжеволосый мальчик, ему совсем недавно исполнилось пятнадцать лет, он уверенно держался в седле, и ничто в его лице не выдавало того страха, что царил внутри его души и сжимал сердце при каждом постороннем звуке или движении.

   Лошади чувствовали напряжение своих наездников, они из-за всех сил бежали вперед, но слишком была трудной их ноша - помимо своих хозяев они тянули за собой мешки награбленной добычи и огромного золотого коня.

   Этот отряд казаков совершил дерзкий набег на Сарай-Берке - столицу Золотой Орды. И теперь из-за перегруженного обоза они двигались очень медленно. Они были уверены, что за ними уже организовали погоню.

   Казаки то и дело оборачивались на золотого коня, всматривались в его горящие рубиновые глаза. Конь был отлит из чистого золота в натуральную величину, его красота поражала, заставляла сердце биться учащенней, но при этом пугала. Все без исключения понимали, насколько дерзкую и смелую выходку они себе позволили, когда украли этого коня, сделанного по приказу самого Батыя.

   Конь стоял у ворот великого и богатого города - Сарай-Берке, он являлся гордостью татаро-монголов, а теперь эту гордость уносили с собой казаки, за которыми уже спешил отряд грозных воинов.

   Атаман ехал впереди, он тоже обеспокоенно оглядывался назад - то на золотого коня, то на своего сына, в рыжих волосах которого играло солнце. Он лихорадочно соображал. Выход нужно было найти немедленно, иначе монголы их настигнут, а тогда не жди пощады. Если оставить золотого коня, то лошади побегут быстрее, но им все равно не удастся скрыться от татар, которые всегда славились своими быстроходными конями. Они их все равно нагонят. Здесь, в открытом поле, на уставших лошадях у них не было шансов.

   Солнце начинало садиться. Атаман с надеждой поднял глаза к небу. Может, темнота ночи скроет их от беспощадных врагов?

   Вдруг под одним из всадников, что ехал последним, споткнулся конь и вместе с хозяином повалился на землю. Лошадь упала на землю и тяжело задышала. Казак склонился над животным, погладил его по могучей и горячей шее, понимая, что его загнанный конь уже не встанет...

   Отряд остановился, позволив своим лошадям немного передохнуть, понимая, что у них нет на это даже секунды, на кону стояла их жизнь.

   Вдруг послышался оглушительный свист, мигом разорвавший тишину. Сердце атамана сжалось не столько от страха, сколько от безнадежности. И вот уже вдали показалась черная туча пыли, которую поднял отряд татаро-монголов, преследовавший их. Скоро, уже очень скоро они будут здесь. Что делать? Можно было бежать, но их все равно нагонят, и атаман принял единственно правильное решение в тот момент - принять неравный бой.

   И вот уже казаки, пришпорив своих коней, понеслись навстречу грозным монголам. Вокруг засвистели стрелы. Под кем-то упал раненый конь, унося с собой хозяина вниз, на холодную землю... кто-то, скачущий рядом с атаманом, вдруг неестественно нагнулся и при неловком движении коня повалился на землю с торчащей стрелой из груди. Казаки не успевали даже осознать, кто упал, кого ранили, глаза слезились от пыли, лязг металла оглушал.

   Единственно, кого атаман не выпускал из своего поля зрения - это рыжеволосого мальчугана, смело скачущего навстречу врагам. Он знал, как в этом возрасте увлекает бой, как звуки сливаются воедино и как легко напороться на меч или стрелу...

   Откуда-то слева вынырнул татарин, его зоркие кошачьи глаза были прищурены, лицо сосредоточено, сильная рука уверенно рубила мечом.

   Атаман занес свой меч, сильный и быстрый удар, и татарин упал на землю с пробитой головой, но на его месте возникли еще двое... казалось, они вырастали прямо из-под земли и не было им конца. Татары постепенно окружали казаков, сжимаясь все в более плотное кольцо. Атаман искал глазами своего сына, но вокруг были лишь лица врагов. Вдруг спину пронзила острая боль. Атаман повалился на землю, но не потерял сознание, а глазами продолжал искать совсем еще юного воина. Вдруг что-то рыжее показалось впереди, и он, собрав последние силы, пополз.

   Битва осталась позади.

   Рыжеволосый мальчик, не двигаясь, лежал, уткнувшись лицом в землю. Атаман перевернул его на спину и в последний раз взглянул в голубые как небо, но уже безжизненные глаза сына. По щекам катились обжигающие слезы, которые терялись в густой черной бороде. Атаман прижал сына к груди и закрыл глаза, тоже навсегда...

   Татаро-монголы никого не оставили в живых, жестоко отомстив за дерзкий набег на их город.

   Костер тихо потрескивал. В лагере воцарилась тишина. Кто-то, опомнившись, спросил:

   - А что стало с золотым конем? Его опять поставили у ворот в Сарай-Берке?