В поисках сокровища

– Видно, что Тонечка тебе неприятна. Каждый раз, когда она приходит в класс, у тебя такое лицо… Что не поделили? Хотя раньше казалось, что ты ее любимица, – ухмыльнулась Шандарева. – Что у вас произошло?

– Даже если и что-то не поделили, вам какое дело до этого?

– А ты помнишь, что до сих пор нам должна?

– Да отдам я вам деньги за эту палетку, – раздраженно поморщилась я. Вот найду сокровища… – А за телефон ничего не дам, даже не надейтесь.

– Погоди, погоди, Шац, ты что так распсиховалась? – Эти дуры переглянулись и рассмеялись. – У нас к тебе вообще деловое предложение.

– Какое еще деловое предложение?

Шандарева и Бурыкина взяли меня под руки с обеих сторон и повели за футбольное поле. Я огляделась на всякий случай, нет ли поблизости Стаховича. Все-таки он два раза вызволял меня из лап этих дур. Но в третий раз мне так повезти не могло. Тем более Лев говорил, что после классного часа ему нужно срочно домой – они всей семьей все-таки уезжали на дачу.

– Ты ведь знаешь, что я давно уже с Тонечкой не в ладах? – начала издалека Шандарева.

– Ага, она тебя все время к себе вызывает, – поддакнула Бурыкина.

– Может, потому что ты действительно косячишь? – резонно поинтересовалась я. – По-моему, все закономерно.

– Ты, Шац, самая умная, что ли? Тонечка правда меня цепляет ни за что ни про что.

Ага, особенно в тот раз, когда эти козы подложили мне на стул лизун. Но я промолчала, потому что заново ворошить ту историю у меня совсем не было сил.

Пух кружился, солнце жарило, со стороны футбольного поля доносились веселые крики мальчишек. Казалось, что в такой день не могло произойти ничего плохого. Хотя я помнила, чем уже закончился один из подобных «безмятежных» деньков… Может, в этот раз мы просто поговорим и разойдемся? Не можем же мы каждый раз, как дворовые кошки, цепляться друг к другу. И мне даже стало интересно, что за деловое предложение может посетить светлую головушку Шандаревой.

Мы дошли до турников и бросили сумки на зеленый газон.

– Ты знаешь, что после последнего похода в кабинет директора родители лишили меня поездки на Кипр? Вместо этого отправят к бабушке в деревню на все лето. А бабушка у меня безжалостная. Пахать на грядках заставляет день и ночь.

– Ой-ой, какая жалость, – притворно вздохнула я, перебив. Не цеплять их все-таки не удавалось.

– Есть тема – сместить Тонечку, – подключилась к нашей беседе Бурыкина. – Она уже всех допекла. С сентября у нас будет новая директриса. Я сказала маме, что она в прошлый раз нам угрожала. Родители поначалу не очень мне поверили, но раз уж есть свидетели… – Дашка красноречиво посмотрела на меня.

– Кто? Я?

– Разве ты не помнишь, как Тоня назвала меня тупой деграданткой и пообещала сделать все, чтобы я не доучилась в этой школе? – спросила Шандарева.

– Нет, – честно ответила я. – Такого не было.

– Брось, – поморщилась Бурыкина. – Помоги нам вытурить Тонечку из школы. Она предвзята! Видно же, что тебя саму Тоня тоже бесит. Такая возможность от нее избавиться… Тонечка несерьезная и некомпетентная. Пустышка, которая многое о себе возомнила.

Я молча обдумывала их предложение. Птицы над головой так громко и весело щебетали, что не давали сконцентрироваться. В тот день, когда я подслушала разговор, мне казалось, что я готова на все, чтобы причинить Антонине боль. Хотя я не сомневалась, что все эти два года ее все-таки грызла совесть из-за того, как она поступила с лучшей подругой.

Одноклассницы, заметив мои сомнения, продолжили наседать:

– Шац, у нас уже есть несколько подписей. Но без ключевого свидетеля ничего не выйдет. Все знают, что мы с тобой в плохих отношениях. Поэтому никто не подумает, что ты просто моя подружка и мы в сговоре.

– Раз у нас плохие отношения, с чего мне тебе помогать?

– Шац, какая же ты тупая! – стала выходить из себя Шандарева. – Мы простим тебе долг, андестенд? И не будем цеплять больше, честное слово! Заявление уже составлено, осталось только подписать. Правда будет на нашей стороне, понимаешь? Даже если такая, как ты, будет против Антонины…

– Что значит – даже такая, как я?

– Ну ведь твои родители… твой отец… Он не состоит в попечительском комитете.

– И что я теперь, не человек?

– Шац, что ты цепляешься к словам?

– Подпишешь или нет?

Бурыкина протянула мне заявление, и я быстро пробежалась глазами по тексту. Внизу в столбик несколько подписей. Как много человек они успели уговорить. Или припугнуть? Я ничему бы не удивилась. Стаховича среди подписавшихся, разумеется, не было. А что бы он подумал обо мне, если б я наклеветала на его обожаемую Тонечку? Как бы потом я смотрела ему в глаза? Продолжили бы мы общаться, как раньше? И как я себя буду чувствовать, зная, что наговорила на человека? Но ведь так я могла отомстить… Антонина действительно испортила мне жизнь. Она далеко не ангел.

– Ну? – поторопила Юлька. – Всего одна твоя подпись. Давай быстрее!

– Но ведь она тебе не «тыкала». Не обзывала тебя… И уж тем более не угрожала, как написано здесь, – возразила я, перечитывая заявление.