В поисках сокровища

По очереди искупавшись в озере и обсохнув, мы вернулись к лагерю. Настроение у всех улучшилось. Даже Марвин повеселел. У костра мы познакомились с копателями. Высокого и нескладного, хозяина «уазика», все называли Быком. Это прозвище совсем не подходило такому персонажу и скорее всего было образовано от фамилии. Рыжего звали Юрой. Он, как и Альберт, особенно жадно рассматривал наших девчонок. Но как только я словно ненароком сообщил, что они школьницы, парни потеряли к ним всякий интерес. Но больше всех нас впечатлил самый старший копатель – дядя Толя. Тоже изрядно подвыпивший, он принялся рассказывать нам о своих находках. Один раз дядя Толя нашел целую кубышку монет времен Ивана Грозного. Да и вообще за свою долгую жизнь столько всего находил, что успел купить трехкомнатную квартиру в центре города. Хотя выглядел он совсем непрезентабельно: чумазый и с железным вставным зубом. На контрасте с холеным Альбертом этот мужик смотрелся особо комично. Дядя Толя предложил нам пиво, но мы отказались, а вот жаренным на решетке мясом перекусили.

Костер уютно потрескивал. Марвин, нагулявшись еще прошлой ночью, быстро заклевал носом. Привалился спиной к стволу сосны и прикрыл глаза.

Дядя Толя вдруг поморщился и выкрикнул Альберту:

– Выключай свою электронщину. Давай что-нибудь из моего, для души.

Юра и Бык тут же запротестовали, и поначалу мы даже не поняли, в чем подвох. Тогда рыжий пояснил, что дядя Толя – горячий поклонник группы «Лесоповал».

– Какой-какой группы? – Марвин открыл глаза.

Захмелевший дядя Толя только в шутку погрозил Марвину пальцем, мол, такими святыми вещами не шутят. Марвин снова склонил голову и задремал. Кто-то подбросил палку в костер, и золотые искры взметнулись в ночное черное небо.

Лиля и Сима о чем-то шушукались и время от времени косились в мою сторону, а потом звонко смеялись. Их смех даже перебивал музыку. Я не узнавал Шац. Еще ни разу не видел ее такой веселой, как в эту поездку.

Мне надоело сидеть у костра и слушать пьяные байки Быка и дяди Толи. Спать тоже хотелось. Тем более что наша палатка была уже установлена. Ляля с Альбертом поставили ее в два счета, и я сразу вспомнил, как мы накануне мучились с ее сбором и даже успели подраться. Чувствовался опыт Альберта в походных делах.

Когда заиграли первые аккорды незнакомой мелодии, дядя Толя довольно засвистел и, зажав в зубах сигарету, вскочил на ноги.

«Я куплю тебе дом у пруда, в Подмосковье», – затянул мужской голос в динамиках. И дядя Толя вместе с ним.

Я дворовую лирику не понимал и никогда не любил, поэтому принял окончательное решение отправиться спать. Поднялся на ноги и направился к палатке.

«И тебя приведу в этот собственный дом…»

Краем глаза заметил, как к Лиле подошел рыжий Юра и протянул ей руку. Сестра на мгновение замешкалась. А потом вдруг метнулась к Симе, подняла ее с толстого бревна и повела в мою сторону.

«Заведу голубей, и с тобо-ой, и с любовью, – запевал дядя Толя вместе с солистом «Лесоповала», – мы посадим сирень под окном…»

Я понял, что задумала сестра, и почему-то пришел в смятение. Так и встал как дурак посреди поляны. Лиля подвела Симу ко мне, и Шац, смущенно смеясь, первой положила руки на мои плечи. А Лилька как ни в чем не бывало вернулась к своему рыжему кавалеру и приняла его приглашение. Поступок Лили меня удивил. Будто это не она в начале нашего путешествия говорила мне держаться подальше от Симы. Кто разберет, что в голове у моей сестры…

Я обнял Симу, и мы закачались в такт мелодии. Ляля тоже плясал. Увидев, что Лилька уже занята, он принялся кружить по поляне, прижимая к себе воображаемую девушку и во все горло горланя:

«А белый лебедь на пруду

Качает павшую звезду,

На том пруду, куда тебя я приведу…»

В темноте мелькали огоньки сигарет. Я не отрывал взгляда от Симы, и она тоже смотрела мне в глаза. За ее спиной качались деревья и плясал костер. В какой-то момент, танцуя, Сима закинула голову и принялась смотреть на ночное небо. А у меня вдруг возникло желание наклониться и поцеловать ее в шею. Я еле сдержал себя. Вместо этого тоже поднял голову. Над нами кружились звезды.

Возможно, Сима почувствовала мое острое желание ее поцеловать, потому как в следующий раз, когда мы встретились взглядами, она смущенно улыбнулась.

– Все-таки я нравлюсь тебе? – спросил я. Сердце сильнее забилось.

– Что? – не поняла Сима.

– Ты так смотришь на меня… Все-таки я нравлюсь тебе, не Марвин?

– Какой же ты дурачок, Лева, – засмеялась Сима и положила голову мне на грудь.

Сима

Я проснулась посреди ночи и не сразу сообразила, что происходит. Мне казалось, что я проспала от силы пять минут. Только уснула под грохот басов, доносящийся с улицы, и тут же открыла глаза. Вокруг стояла пронзительная тишина, нарушаемая лишь доносившимся из соседней комнаты храпом. Это Марвин вторую ночь подряд храпел. Что ж, должен же быть у этого красавчика хоть один минус…

Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела Лилю. С высоким пучком на голове, она нависла надо мной и вглядывалась в лицо.

– Не спишь? – шепотом спросила Лиля.