В поисках сокровища

Если не считать утреннего конфликта, то день прошел хорошо. Конечно, после случившегося с «уазиком» никто из копателей особо дружить с нами не хотел. И Бык, и Юра смотрели на нас как на врагов народа. Во время обеда (а ели мы снова порознь) я слышала, как Бык сказал Альберту, мол, на фига ты позвал сюда несмышленых детей. Альберт тоже не питал к нам особых симпатий и держал нейтралитет исключительно из-за Ляли. Даже поболтал с нами немного, рассказав свою семейную тайну. Но напряжение между нами никак не проходило… Будто Альберт вынужден был нас здесь терпеть, а для чего – загадка.

Только дядя Толя, снова тяпнувший с утра самогона, был нам искренне рад. Когда мы с Лилей мыли посуду после полдника, он присел на уши и принялся рассказывать о своей службе в армии на Дальнем Востоке. Потом – как «после армейки» по глупости «присел» на пару лет.

– Как откинулся, жена мне двух девочек родила, одну за другой. А я очень парня хотел, наследника.

– Что же вы собрались ему в наследство передать, дядя Толя? – простодушно поинтересовалась Лиля, протирая тарелку. Во время дяди-Толиных рассказов мы с Лилей постоянно переглядывались, и та каждый раз делала большие забавные глаза.

– А то как же, род свой продолжить. Мандзюков… Говорю жене, ты мне маленького Мандзюка роди. Анатольевича. Она и родила следом, будь неладна, еще двух девчонок-близняшек. После этого я с Мандзюками завязал. Вот сейчас я такой молодой, в самом расцвете сил, а у меня уже девять внучат…

В общем, мы еле отделались от бесконечной болтовни дяди Толи. Лиля даже под предлогом поездки в магазин посуду не домыла. Умотала вместе с парнями за продуктами.

Ближайший город был в ста пятидесяти километрах отсюда. Управившись с посудой, я ушла с книгой на речку и читала до тех пор, пока не начало смеркаться. Думала, что Лев отправился вместе со всеми, поэтому очень удивилась, когда он появился на берегу. Подошел ко мне и присел рядом на перевернутую лодку. Мы давно нормально не общались. Наверное, в последний раз говорили по душам только дома у Левы, когда готовились к контрольной. А теперь же практически никогда не оставались наедине. Я чувствовала, как мы отдаляемся друг от друга. А мне этого очень не хотелось. Как только я решалась поговорить с Левой, на горизонте нарисовывался Марвин…

– Я думала, что ты поедешь с ними, – сказала я, глядя на профиль Стаховича.

– Не-а, – лениво отозвался Лев. Я думала, он объяснит, почему решил остаться, но Стахович молчал.

– Как думаешь, к Альберту действительно во сне приходила ведьма? – спросила я.

– Думаю, Альберт просто очень впечатлительный, – улыбнулся Лев, повернувшись ко мне и посмотрев в глаза. – Или просто решил впечатлить нас.

– У него это получилось, – рассмеялась я.

Впереди притихло темное глубокое озеро. В небе холодным синеватым светом разлилась луна.

– Ты еще не хочешь домой? – спросил вдруг Лев.

– Смеешься? Нет, конечно.

– А отец как отпустил?

– Я просто поставила его перед фактом. Он не возражал. Мы сильно поссорились накануне, ну и вот… Папа решил не портить наши отношения еще сильнее. Я отправляла ему сообщение, когда связь ловила. Вроде все у него в порядке.

– Понятно.

– А вы с Лилей все-таки сбежали тайком?

– Нет, – улыбнулся Лев своей особенной красивой улыбкой. Лунный свет падал на его лицо. Глаза у Левы и раньше были совсем черными, но теперь казались такими бездонными, что в них можно было легко утонуть. – Мы с Лилей с ней честно поговорили. Ну… почти. Только про поиск клада не сказали. Мама бы удивилась.

– Понятно, – повторила я слова Льва, и мы улыбнулись друг другу. А я уже не в первый раз поймала взгляд Стаховича на своих губах.

– А почему Ляля так не любит свое имя? – спросил Лев.

– Потому что точно так же звали его отца. Имя – единственное, на что расщедрился мужик для семьи. Ляля не хочет, чтобы его что-то связывало с отцом, который его бросил. Он уже давно носит фамилию матери.

Лев с пониманием кивнул. Я не отводила взгляда от его задумчивого профиля. Мне хотелось потрепать Леву по темным волосам или положить голову на плечо, но я не решалась.

Вместо этого уставилась на темное небо с редкими вкраплениями бледных звездочек.

– Мама говорила, что, когда на земле кто-нибудь умирает, на небе загорается новая звезда.

– Сильно по ней скучаешь? – спросил Лев. – Хотя это, наверное, самый дурацкий вопрос из всех возможных.

– Сильно скучаю, – все-таки ответила я. Я никогда ни с кем не разговаривала о маме. Кроме школьного психолога. Даже с Лялей. Друг без слов понимал, что я чувствую, поэтому никогда не заводил этот разговор. – Поначалу тебе кажется, что ты никогда не переживешь эту потерю, а потом, спустя какое-то время, тебя потихонечку отпускает. Будто отболело. И хотя ты понимаешь, что в жизни не бывает ничего «навсегда», к такому сложно себя подготовить.

Лев, склонив голову, слушал меня и палкой вырисовывал на мокром песке какие-то узоры. Подул легкий ветерок, и камыши вдоль берега начали тихонько поскрипывать. А мне вдруг впервые за долгое время захотелось поговорить с кем-нибудь о маме.