В поисках советского золота. Генеральное сражение на золотом фронте Сталина

Должен признаться, что мне не хотелось покидать Россию при таких обстоятельствах. И на мой взгляд, русские нуждались в иностранных инженерах больше, чем когда-либо прежде, потому что в последнее время было совершенно разрушено чувство инициативы, которое постепенно развивалось у работников за годы моего пребывания в России. Прогресс советской промышленности, нисколько в этом не сомневаюсь, замедлится на неопределенный срок, потому что от иностранных советников и техников отказались слишком рано. Один пример проиллюстрирует, что я имею в виду. На медных рудниках в Калате, в горах Северного Урала, как мне рассказали, группе американских инженеров и металлургов удалось за несколько месяцев увеличить производительность доменных печей с сорока пяти тонн на квадратный метр в день до семидесяти восьми тонн. После того как американцев отправили домой, умышленный саботаж едва не привел к утрате рудников и плавильных заводов, но впоследствии ответственные сотрудники были задержаны и осуждены.

Не было никаких причин снова не достичь прежнего уровня производства и продолжать повышать производительность до бесконечности. Но советские инженеры, отвечавшие за эти плавильные заводы, никогда не приближались к нашему рекорду в семьдесят восемь тонн. Более того, советские промышленные журналы ликовали, когда в 1936 году плавильные заводы Калаты достигли уровня производства в пятьдесят тонн.

Почему это происходило? Все просто: американцы, зная, что не будут расстреляны и даже арестованы, если не выполнят план, с готовностью шли на умеренный риск, необходимый для увеличения производства на этих заводах; в то время как советские инженеры, понимая, что срыв выполнения планов, вероятно, приведет к обвинению во вредительстве, а это будет стоить им жизни, естественно, не рисковали и не осмеливались подвергать оборудование ни малейшей нагрузке. Я считаю, что такая ситуация в Калате типична для советской промышленности, и так продолжится до тех пор, пока власти не преодолеют заблуждение, что смогут увеличить промышленное производство, держа руководителей в постоянном состоянии страха.

Легко указывать на ошибки других, особенно после того, как планы были опробованы и потерпели неудачу. Оглядываясь на свой многолетний опыт работы в советской горнодобывающей промышленности, я могу указать на многочисленные системные недостатки. Но, как уже говорил раньше, считаю людей более важными, чем системы. И один из главных недостатков Советской России, на мой взгляд, заключается в том, что политические манипуляторы и реформаторы, практически не имеющие опыта управления промышленностью, занимали самые ответственные посты при советской индустриализации с 1929 года.

Задача в любом случае была колоссальной. Я сомневаюсь, что самые способные промышленные инженеры и управляющие смогли бы осуществить этот период без серьезных ошибок и промахов. Центральный комитет партии пытался делать тысячи дел одновременно, прежде чем подготовили хотя бы десятую часть необходимого персонала руководителей и квалифицированных рабочих. В сложившихся обстоятельствах просто чудо, что они вообще выжили. Они могли бы и не справиться с этим, если бы советский народ не был столь долготерпелив и готов мириться с любым дискомфортом и даже с нехваткой продовольствия в течение длительного периода времени.

Пройдя такой нелегкий путь, советские народы должны представлять будущее относительно спокойным. Уровень профессионального образования теперь намного выше, чем был десять лет назад, и практически для всех крупных отраслей промышленности заложены прочные основы. У России, богатой природными ресурсами, есть возможность стать более самодостаточной, чем у любой другой страны, за исключением Соединенных Штатов.

Молодые люди, имеющие специальную инженерно-техническую подготовку, постепенно приходят на смену революционерам, которые годами занимали ключевые посты в промышленности и совершили много глупых ошибок, даже не помышляя о саботаже. Эти молодые мужчины и женщины должны добиться большего успеха, чем их предшественники, если советские власти смогут избавиться от контроля органов государственной безопасности и предоставить самостоятельность промышленным руководителям. Я еще не решил, сможет ли их система обходиться без такого контроля.

Мне было непросто уезжать из России, сознавая, что я больше сюда не вернусь. Конечно, меня удерживала не большевистская система; к этому времени даже фанатикам стало ясно, что большевизм пронизан сверху донизу серьезными изъянами. И даже не люди, хотя у меня было много русских друзей. Что удерживало меня в России, так это безбрежные просторы советского Востока – Сибирь и Казахстан, а также Забайкалье. У русских там нечто более важное, чем любая политическая система.