В поисках света

Сколько людей, прекрасных, интересных людей, разных, непохожих. Помню, на станции Ростов-товарная, пытались мы подработать, чтоб как-то до дома доехать, вернуться из поисков места для театра-студии. Пришли — сразу стало ясно, что все забито. Познакомился я там с профессиональным бомжом. Потрясающий мужик, из технических интеллигентов. На почве несчастной любви и ревности спился, его отовсюду выгнали, короче говоря, стал бомжом. Но профессиональным бомжом. Бродягой. Он Советский Союз воспринимал как большую квартиру. Он говорил: „В апреле надо ехать вот туда. Там то-то, то-то, то-то“. И вот он так кочевал… Он свободный человек, понимаете. Я сидел и слушал, разинув варежку, — я вроде сам бродяга, но я бродяга по делам, а он просто свободный. Вот это зрение! Эту огромную страну, в одну шестую часть суши, он видит от края до края и знает, где, когда, что поспевает, какой урожай, и где как можно прокантоваться, и каким товарняком куда можно доехать, и что надо говорить милиции во время облавы, чтобы они тебе дали пинка под зад и никуда не везли. Профи. Восторг. И я тогда вдруг понял: господи, мы сидим на трех улицах, иногда выберемся в городской сквер — и это большое событие… А уж в отпуск куда-нибудь в деревню к бабушке — это целое путешествие. А рядом живет человек, который… от Камчатки до Калининграда, от Архангельска до Керчи. И везде дома. Посылка может прийти в любой форме».

Меня на протяжении уже многих лет волнует вопрос: что такое духовный искатель? Кто это такой? Почему у него так или иначе складывается биография? Откуда он появляется? Куда он очень часто исчезает? И что это вообще за явление такое — духовные поиски? Размышления на эту тему не прекращаются и, наверное, никогда не прекратятся. Потому что окончательного ответа на этот вопрос я так и не знаю, а может, его и не существует. А может, и не надо, чтобы он существовал.

Духовность, если говорить с точки зрения персональной истории, начинается не тогда, когда человек заинтересовался каким-нибудь духовным учением, и не тогда, когда он стал читать соответствующие тексты, где есть такие замечательные слова: путь, стоянки, просветление, медитация, откровение; и даже не тогда, когда он начал что-то такое практиковать: какую-нибудь психотехнику, какие-нибудь бдения, или какие-нибудь асаны, или какие-нибудь мантры, или какие-нибудь мандалы, или какое-нибудь вуду. Это все еще не признаки того, что человек преобразился в человека духовного. Как известно, через один и тот же объект могут удовлетворяться совершенно разные потребности. Можно любоваться розой чисто эстетически, удовлетворяя свою потребность в эстетических переживаниях; можно воспринимать эту же розу как некий символ социального положения (ни у кого розы нет, а у меня есть); можно воспринимать эту розу даже как пищевой продукт. Итак, перед нами один объект, но по нему мы не можем судить о потребности человека, не зная, почему человек хочет этот объект.

Так как же нам по отношению прежде всего, конечно, к себе самому выяснить, обманываемся мы или нет? Что толкает человека наживать столько неприятностей и сложностей, интересоваться всем этим нечто, ввязываться во все это?

Может быть, признаком какого-то первого происшествия является то, что человек вдруг или не вдруг принимает самого себя. И перестает интересоваться тем, что же такое есть у других, чего у него нет. А начинает интересоваться в основном тем, что есть у него.