В поисках ушедших богов - 2

И вот теперь, когда непосредственно показалось предгорье, взору тайного агента предстала невесёлая картина: на пути начали попадаться клановые крепости, и их количество только увеличивалось с каждым днём. Причём, определённый участок любой дороги был под контролем одного конкретного клана. То есть, на протяжении тридцати или сорока километров были видны крепости со знаком только одного клана. Затем другого, потом третьего. И так везде, где передвигаются торговые караваны.

Ответ на вопрос о таком явлении был получен в одном постоялом дворе от случайного человека. Оказалось, что один клан контролирует отрезок пути, который загруженный караван преодолевает в среднем за один переход, а если клан мощный, то может держать участок и на несколько таких переходов. По крайним точкам этих отрезков стоят постоялые дворы, и если главный караванщик решит не пользоваться ими, то пусть и задорого, но больше нигде заночевать не получится, поскольку все придорожные территории принадлежат этому же клану. Кстати, сами гостиницы тоже платят кланам, так что никто в них, в отличие от других провинций, буянить не рискует.

— А что ждёт караван, если он остановится у дороги в чистом поле? — спросил Олег, и выразительная мимика случайного собеседника показала, что это наивный вопрос.

Получается, что здесь наблюдается форма узаконенного рэкета, когда купец или главный караванщик вынужден отдавать немаленькие деньги за постой, или лишается намного большего. Возможно, что и всего, дабы другим неповадно было. Теперь понятно, почему, несмотря на сравнительно общую дешевизну провизии на рынках, цены в гостиницах высоки буквально на всё.

Вскоре Олег заметил за собой слежку, — несколько вроде бы незнакомых друг с другом людей передвигались за ним уже четвёртый день. Неизвестно, работают ли они на разных хозяев, или нет, но когда тайный агент выезжал рано утром, то и те тоже не оставались на завтрак, а когда путник решал понежиться, соглядатаи тоже никуда не торопились.

О своих наблюдениях господин Игу не говорил слуге, который, несмотря на своё неявное неодобрение дальнейшим продвижением на юг, не делал попыток удрать. С другой стороны, оказаться одному здесь и без достаточного количества монет Сону казалось ещё худшим вариантом.

В принципе, Олегу нравился его денщик. Или как его ещё можно назвать? Парень был смышлёным, расторопным, умелым. Трусоват немного, это да, но ехал туда, куда сказано, и не пытался отговаривать от задуманного. От излишней болтливости парень отучился довольно быстро, буквально после пяти тумаков, и теперь высказывал своё мнение лишь тогда, когда его спрашивал хозяин. Попаданец даже сравнивал себя с д’Артаньяном, а Сону с Планше, который тоже был сельским простофилей.

От разборок с соглядатаями удерживало лишь то, что молодой дворянин не знал знакомы ли те друг другу или нет. Можно было, конечно, разобраться и с обоими, но делать это в гостинице очень опасно, а по дороге ехали на приличной дистанции.

***

Дым из литейных печей и труб кузниц если не застилал небо, то изрядно его коптил. Везде слышался стук молотов, и это начинало немного раздражать. Кони, волы, повозки, люди, попадались на дороге постоянно, и всё указывало на то, что здесь куют деньги, хотя и не буквально, скорее всего. На приезжего дворянина тут никто не обращал особого внимания, поскольку каждый занят своим делом. Подводы с деревом, углём, рудой, металлом сновали туда и сюда, и если бы дорога не была каменистой, то её давно бы разбили.

Было видно, что в отличие от других провинций это место можно без оговорок назвать Железным краем. Конечно, до «Мы не пашем!» дело пока не доходило, и земледельцев тоже хватало, но основная статья дохода зависела от горных богатств. Конечно, Олег не знал в подробностях, как дела обстоят в юго-восточных провинциях, но согласно известной информации лишь один из десяти клинков королевства ковался из металла, добытого не в этом регионе. Нужно быть очень недальновидным, чтобы не понимать важности провинции Дабасун, поскольку на соседние две — Дариварч и Хайшан — едва приходилась лишь четверть всего объёма.

Местом своего продолжительного пребывания Олег выбрал город Ишката, что в переводе означает: Светлый город. Возможно, что когда-то давно это и был действительно белый город, но все здания потемнели от всепроникающих угольных частиц, въевшихся за долгие столетия глубоко в камень. Поговаривали, что ещё лет двести назад жители не сушили бельё под открытым небом, поскольку оно успевало почернеть, прежде, чем высохнет под лучами светила. Сейчас же производство металла и, соответственно, добыча и сжигание угля, упали в несколько раз.