В поисках утраченных предков (сборник)

Пишем запрос в Российский Государственный Военно-исторический архив на поручика Павла Каралиса и двигаемся дальше: забот хватает.

Уже перед сном я открыл одну из недавно купленных военно-исторических энциклопедий и обнаружил в ней фотографию поручика царской армии при полном параде. Фуражка с небольшим козырьком и кокардой, подковки эполет на плечах, расшитый стоячий воротник мундира, два ряда пуговиц, пояс, нагрудный металлический знак, щитком прикрывающий горло…

Особенно хороша была фуражка.

И «поручик армейской пехоты, 1917 год», изображенный на фотографии, удивительным образом походил на моего деда…

И вспомнился польский шляхтич в латах, про которого архивная Людмила сказала, что мы с ним на одно лицо. Это что, намек на семейную традицию – быть похожими на старые портреты?..

9. «Ваше высокородие, господин революционер»

Время за нами, время перед нами, при нас его нет.

Пословица

Я хожу по архивам, собираю выписки из формулярных списков и просматриваю стопки пыльных дел, которые милые девушки приносят из здания Сената и складывают на мою полку в особняке Лаваля. Мне нравится называться исследователем и иметь свою ячейку для документов.

Россия, неведомая и удивительная, встает передо мною.

О, этот дивный язык служебной переписки! Как ясны и точны словесные вензеля канцелярита! Какая гигантская машина тикала шестереночками волостей и уездов, колесиками губерний и министерств… Какие фамилии всплывают из вощеных листов личных дел и министерских приказов! Какие сочетания имен, отчеств, фамилий, деяний и должностей. Музыка!

«Заведующий Вяземским казенным винным складом акцизного управления Смоленской губернии Иосиф Пушкин награжден орденом Святого Станислава 3-й степени». Ай да Пушкин! Государство вернуло себе винную монополию, и нашлись люди, с усердием вставшие на ее охранение.

Орлы, боевые петухи и фазаны с павлинами встают перед мысленным взором: Наполеон Адольфович, Цезарий Михайлович, Леонард Анастасьевич… Антон Яковлевич Ширма.

Или такая лента имен: Якубовский, Мышковский, Шафковский, Гарбовский…

Вспоминается Гоголь.

А Станислав Юрьевич Солтан имеет медаль за турецкую войну. Но не указано, за какую именно. Войн России с Турцией, или Османской империей, было восемь.

Неторопливо копаюсь в истории последнего российского царства: чем были в его составе недавние прибалтийские республики, каков статус Царства Польского или Великого княжества Финляндского? А Молдавия, сиречь Бессарабия, – что за трофейный фрукт в его пышном венке? И что такое акцизное ведомство в Министерстве финансов, по которому служил мой дедушка?

Пока молчат архивы, я роюсь в Адрес-календарях различных губерний и не устаю воздавать хвалу российской бюрократии. Всяк служивший в империи человек – от уездного писаря до генерала свиты Его Императорского Величества – указан в справочнике дважды – в пофамильном списке и по ведомству, в котором служил. Что значительно облегчает поиск. А если учесть, что справочники одновременно выпускались в имперском, так сказать, масштабе, и в губернском, то найти искомую персону, служившую российской короне, не так и сложно.

Что и подтверждается: в «Адрес-календаре Российской империи за 1911 г.» прорезается мой дедушка: «Бузни Александр Николаевич, г. Тамбов, Акцизное управление, надворный советник».

Лезу в исторические справочники: «надворный советник» – гражданский чин VII класса. Самая серединка служебной лестницы между коллежским регистратором и канцлером, соответствующий воинскому чину подполковник, и обращаться к его обладателю следовало «Ваше высокородие».

В другом Адрес-календаре – Тамбовской губернии за 1914 год, с картой города и портретом губернатора, дед обнаруживается как казначей Физико-медицинского общества, проживающий в собственном доме на Кузьминской улице.

Мне снимают отчетливый ксерокс со старинной тамбовской карты, и я нахожу угловой дедушкин дом. Вот он!

Я был в нем дважды. Первый раз – совсем мелким пацаном, когда мы с мамой и сестрой Надеждой ездили на зимние каникулы в Тамбов. Запомнилось, как в заснеженной Москве, отстояв долгую морозную очередь, мы благоговейно заходили в Мавзолей, чтобы взглянуть на Ленина и Сталина. И я успел глянуть только на Сталина, лежащего в красивом френче с нашего краю – тут у меня с ноги слетел тяжелый валенок с галошей, и я запищал от страха потерять валенок в толпе, а затем пугаясь строгого дядьки, шагнувшего к нам навстречу из полумрака.

В первую поездку мне запомнилась красивая кафельная печка и заснеженный сад за окном дедушкиного дома. Мама с тетей Верой, схожие так, словно они были двойняшками, сидели на мягком диване вполоборота друг к другу, держались за руки и тихо разговаривали. Я катал по ковру лошадку с оторванным хвостом и прислушивался к разговорам взрослых: ничего интересного!..

Второй раз я был в этом доме на похоронах тети Веры, году эдак в 1971-м, и опять зимой. Улица уже называлась Астраханской (чуть позже ее повысят до имени революционера Антонова-Овсеенко), свистела метель, и в церкви, где отпевали тетку, было жарко натоплено, а на лбу у нее лежала бумажная полоска с непонятными надписями на старославянском, и хотелось скорее выйти на улицу: казалось, в гробу лежит мама.

Я еще расскажу о последнем визите в дедушкин дом и о запоздалом знакомстве со своим дядькой – дядей Борей, бывшим летчиком, прилетевшем на похороны сестры из Свердловска. Отставив палочку, он показывал мне, как фашистский «мессер» заходил в хвост его транспортного «дугласа», а потом мы спускались с ним в глубокий сухой подвал, где на полках лежали бутылки золотого яблочного сидра с сургучом на пробках, пылились старые корзинки, посылочные ящики и прочая дребедень, о которую мы спотыкались, пробираясь к дверце потайной комнаты, о которой дядя Боря помнил с детства и которую решил мне показать…

Пока же я ставлю жирную карандашную птицу на карте возле дедушкиного дома и с наслаждением обследую увесистый Адрес-календарь Тамбовской губернии за 1914 год.

Губерния представлена так, что в ней хочется поселиться и жить. Хочется стать тамбовцем. Темнеют портреты: архиепископа Тамбовского и Шацкого Кирилла; тамбовского губернатора Ал. Ал. Салтыкова; губернского предводителя дворянства князя Ник. Ник. Челокаева.

Население Тамбова на 1914 год – 70 тыс. человек.

Уездный предводитель дворянства – коллежский асессор Александр Иванович Сатин. Проживает: Арапская улица, дом Полубояринова, тел. 269. Музыка русской провинции ласкает слух.

А сколько обществ в Тамбове! И какие!

Общество правильной рыбной ловли. Председатель – надворный советник Михаил Александрович Владимиров. Звучит так, что сразу понимаешь: правильный человек. Сидит на бережку реки или озерца с удочкой и тихо, с удовольствием, ловит рыбу. На рыбалке не пьет, динамит в воду не швыряет…

Общество взаимного вспоможения ремесленников. Председатель правления – крестьянин Иван Никитич Иванов. Обстоятельность в его имени, добропорядочность. Но и сметка крестьянская налицо – Никитич…

Общество поощрения рысистого коннозаводства. Президент общества – губернатор Ал. Ал. Салтыков.

Сельскохозяйственное общество, Общество пчеловодов, драматический кружок с вакантной должностью председателя.

Серафимовский союз русских людей на Дворянской улице, в доме Пятиримовской гимназии. Товарищ председателя – протоирей отец Сергей Дмитриевич Бельский.

А вот «благотворительные учреждения».

Городской ночлежный дом имени ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II (Дубовая ул., 35).

Дом трудолюбия, Работный дом. Александровские ясли при Ольгинском трудовом убежище (Предс. правления – жена подполковника Надежда Владимировна Тенис, проживающая в собств. доме на Дубовой улице).

Земский ремесленно-воспитательный приют.

Нарышкинский приют для арестантских детей.

Тамбовское училище для слепых детей.

И еще столько же разного и занимательного.

Хочется поселиться где-нибудь на Дубовой улице и правильно ловить рыбу в тихой речке Цне под руководством надворного советника Михаила Александровича Владимирова, поощрять рысистое коннозаводство в компании с губернатором Салтыковым, стать членом общества пчеловодов, попробовать занять вакансию председателя драматического кружка и жертвовать деньги училищу для слепых детей, ремесленно-воспитательному приюту, приюту для арестантских детей и Городскому ночлежному дому имени Императора Николая II… Хочется вступить в физико-медицинское общество, где председательствует врач, действительный статский советник Федор Васильевич Сперанский, а казначеем – мой бородатый дедушка, инженер-химик Александр Николаевич Бузни (именно так – «инженер-химик», без указания чина). Хочется слушать обстоятельные доклады «О мерах по противопожарной безопасности при проведении народных сборищ и гуляний», «О статистике отравлений спиртами в Тамбовской губернии», «Об исследовании геологического строения берегов реки Цны и ее ранней принадлежности к бассейну реки Дон»…

Вот дедушка в коричневом сюртуке выходит к кафедре, проводит смуглыми пальцами по окладистой бороде, раскрывает тетрадь в черной коленкоровой обложке и начинает: «Милостивые государи, коллеги!..»