В поисках утраченных предков

Оксана выходила из отеля, и ее предлагал подвезти на мотороллере длинноволосый грек. «Я на таких драндулетах не езжу!» — и пошла по набережной. К тебе шла. Он догоняет на машине. «Поедем, я покажу тебе свой арт-магазин!» — «Я еду к другу!» — «Я поеду с тобой!» Довез бесплатно…

Грек-тапер, что по вечерам играл на фортепиано в музыкальном холле гостиницы — играл он замечательно, о чем она не преминула сообщить маэстро, — обещал написать для нее музыкальную пьесу и приглашал к себе на виллу, пустующую по случаю отъезда семьи в Англию, где и намеревался исполнить будущую пьесу на прекрасном рояле, который не шел ни в какое сравнение с грубоватым инструментом, стоявшим в зале на первом этаже. «Только ни с кем не разговаривай! — предостерегал музыкант, словно они уже были помолвлены. — Даже с таксистами».

С ней заигрывали греки, албанцы, турки (о, как приставучи были турки!), англичане и скандинавы, и во время поездок по острову она делилась с Медведевым подробностями неудавшегося флирта или вскользь упоминала о нахальных приставалах.

Медведев звонил ей и чувствовал, как неприятно делалось на душе, если она не сразу подходила к телефону. Он пытался представить себе, что явилось причиной ее заминки, и видел разное — от освежающего душа до крепких объятий удачливого кавалера.

«Видишь, как я себя хорошо веду?» — сказала она однажды, шагая по камушкам узкой морской гряды. Они оставили машину возле шоссе и шли посмотреть, что наловили рыбаки. «Не перестаю тобой восхищаться», — сказал Медведев. «Серьезно? — обернулась и замерла Оксана. Она посмотрела быстро и внимательно. — Ты шутишь. Ты весь в своем романе». — «Да, — печально сказал ей в спину Медведев. — В своем романе. С героиней…»

Иногда они выходили из машины и, не сговариваясь, молча бежали наперегонки к морю, быстро скидывали одежду и бросались в тяжелую жемчужную гладь, поднимая брызги и блаженно обсыхая потом на солнце.

Как-то они лежали на берегу маленькой бухточки невдалеке от дороги, и она покосилась на его плечи:

— О, мышцы!

— А что тут должно быть у мужчины? — удивленно сказал Медведев. — Я же не говорю, глядя на тебя: «О, грудь!»

— Уже рассмотрел, — с улыбкой уличила Оксана.

— Тебя и рассматривать не надо. Издали видно, что все на месте. Не зря на тебя мужики бросаются.

— Да, я флирт люблю. Но не больше. Чтобы свое тело кому-то на растерзание отдавать — извините.

— Правильно, — одобрил Медведев, листая путеводитель. — Ты героиня моего рассказа — гордая славянская женщина. Я создаю твой образ, постарайся не огорчать меня, ты должна делиться со мной, как с братом, своими переживаниями…

Они помолчали.

— Слушай, писатели что, все такие?

— Придурки?

— Ну, типа этого. — Она перевернулась на спину, сдвинула на лоб темные очки и с прищуром посмотрела на него.

— Все, — обреченно вздохнул Медведев. — А если что натворят, то признаются в своих произведениях. Любят жен, детей, стариков и домашних животных…

— А я слышала, что творческие люди, наоборот, любят похождения…

— Наговоры! Кристально чистые люди. Осуждают разврат, пьянство, дебоширство. Возьми, например, Льва Николаевича Толстого, его «Анну Каренину». Гений русской литературы наглядно показал в финале, что должна сделать с собой порядочная женщина в случае неверности мужу… — Медведев разглядывал картинки в путеводителе.

— Ты надо мной смеешься. — Она поболтала в воздухе ступней.

— Вовсе нет. Наставляю героиню своего рассказа. Оберегаю от наущений дьявола.

— А чем твой рассказ кончится? — Она перевернулась на бок и вытянутой рукой трогала камушки.

— Не знаю, чем кончится в жизни, а на бумаге… грустно, возвышенно и чуть трагично. — Он чиркнул в путеводителе авторучкой и сунул его в мешок. — Я уже слышу интонацию последних фраз…

— А почему трагично?

— Не знаю. Но я так чувствую… — Он лег головой на руки.

— А мне кажется, все кончится иначе…

Оксана поднялась и, грациозно ступая, словно она была на подиуме и демонстрировала бикини, пошла к воде.

Медведев услышал легкий шум у дороги и увидел, как рядом с их «фордом» причалил вишневый «мерседес». Два спортивных грека в шортах, приложив козырьком ладони, уже азартно шли вослед Оксане, не замечая его за камнями. Медведев упруго поднялся, покрутил согнутыми в локтях руками, словно разминался перед выходом на ринг, и, в несколько прыжков догнав обернувшуюся Оксану, подхватил на руки и вбежал с ней в воду. «Ой, мы так не договаривались!» — Оксана на мгновение обхватила его за шею, но тут же отпустила и поплыла, высоко держа голову. «А это кто такие?» — отплевываясь от воды, подозрительно спросила она и попыталась лечь на спину. Сквозь прозрачную зелень воды Медведев видел, как она разводит пошире ноги и подгребает руками. «Кавалеры», — Медведев фыркнул и пристроился рядом. «Не надо! — громко сказала Оксана, и греки, словно поняв ее слова, развернулись и пошагали обратно к машине. — У меня уже один есть…» — «Если ты имеешь в виду меня, то я не настоящий…» — «Очень даже настоящий, — сказала Оксана. — Мне пока достаточно». И они поплыли по яркой солнечной дорожке, смеясь и переговариваясь.