В поисках Великого хана

Порой на этих сборищах присутствовал, задерживаясь там допоздна, зажиточный крестьянин из Могера Хуан Родригес Кавесудо, восторженный почитатель Колона. Неизменно приходил туда каждый вечер лекарь Гарси Эрнандес, бедно одетый, так как работа врача в этом городе моряков была не слишком доходной. Он являлся в куртке из дешевой ткани, называемой рогожкой, и в штанах из грубой шерсти; лицо у него было худощавое и загорелое, как у моряка; еще совсем молодой, не старше тридцати одного года, он производил впечатление человека зрелого не по летам. Как все лекари того времени, он с увлечением изучал астрономию и космографию и поэтому заинтересовался планами Колона, как только познакомился с ним, когда тот после своего бегства от двора явился в Рабиду.

Вместе с отцом Хуаном Пересом он пытался уговорить шкиперов и матросов сопровождать Колона в его путешествии к новым землям. Но в то же время он был убежден в бесплодности этих попыток и надеялся только на вмешательство одного отсутствовавшего лица. Он говорил монаху и дону Кристобалю: «Если бы приехал сеньор Мартин Алонео! Он один может спасти положение».

Бывали минуты, когда Колон, забывая свою притворную кротость, давал волю своему заносчивому и грубому нраву. Он собирался просить королевскую чету послать войска в этот город, чтобы загнать матросов на каравеллы, ожидающие в порту. Потом уж он сумеет заставить весь этот насильно завербованный сброд повиноваться ему! Но лекарь, лучше знавший людей, печально улыбался в ответ на эти вызывающие слова, говоря:

— С экипажем из андалусцев, собранных таким способом, ваша милость через двадцать четыре часа после поднятия якоря будет лежать на дне морском.

С наступлением лета гости Перо Васкеса стали собираться у дверей его дома, рассаживаясь кто поважнее — на низеньких стульях, а кто попроще — на каменных и кирпичных скамьях у дверей соседних домов или просто на корточках, молчаливо прислушиваясь к разговорам уважаемых лиц, с бесцеремонной доверчивостью, свойственной жителям маленьких городков.

Среди этих слушателей был и Фернандо Куэвас, с любопытством внимавший всем рассказам о море. Люди, которые всю жизнь провели в море, не удивлялись планам чужеземца, поселившегося в монастыре. Все они были убеждены в том, что где-то в пустынях океана существуют таинственные земли, которые уже многим удалось мельком увидеть. Португальские моряки были хорошо осведомлены об этих делах, оттого что географическое положение их страны толкало их на путешествия в неведомые места, и такие же стремления были и у жителей графства Ньебла, расположенного рядом с Португалией.

Всем было известно, что далеко за Азорскими и Канарскими островами существует какой-то чрезвычайно богатый остров. Португальцы называли его островом Семи Городов, испанцы — Антилией. Многие составители карт, нанося на бумагу контуры известного в те времена мира, помещали этот остров приблизительно в четырехстах лигах от Канарских островов. Во всех портах Португалии и Андалусии моряки рассказывали историю острова Семи Городов.

В VIII веке семь португальских и испанских епископов, спасаясь бегством от мавров, полностью захвативших Иберийский полуостров, пустились в плавание вместе со своими близкими, и каждый из них выстроил свой город на богатом острове, который они нашли после бесцельных скитаний по океану. И так стоял этот остров в течение шести веков или более, и никто не знал о его существовании. Жители Антилии хотели сохранить свою тайну, и поэтому, когда к их берегам приставал какой-нибудь корабль, они брали в плен экипаж, задерживая его навсегда в этой приятной и сладостной неволе, чтобы весть об их острове не дошла до Европы.

Этим объяснялось, отчего столько мореплавателей отправилось в океан на поиски новых земель и ни один из них не вернулся.

Одному португальскому судну все же удалось уйти, простояв всего несколько часов у таинственного острова. Юнги успели сойти на берег, чтобы сделать замазку для починки очага, и, вернувшись в Лиссабон, они обнаружили, что эта замазка состоит почти сплошь из золотых зерен.

Некоторые моряки, путая этот остров с другим, о котором много говорили люди ученые, называли его еще и Сипанго. Один из наиболее прославленных в графстве Ньебла моряков, шкипер Мартин Алонсо Пинсон, живший по соседству с Палосом, не раз говорил о Сипанго и о своей готовности отправиться в один прекрасный день на поиски этой страны чудес.

Но неотложные обязанности владельца и капитана корабля не позволяли ему осуществить это желание, и ему приходилось с году на год откладывать свое смелое путешествие.