В поисках ветра силы

Выйдя из воды, я сел на большую каменную глыбу под обрывом, глядя вдаль. Над бескрайним пространством искрящейся воды раскинулся свод бездонного синего неба, безбрежного, как океан. Широкая дуга гор охватывала вдали полмира, над ними сверкало солнце, и в свете полдня черные призрачные горы казались миражом... В этом мгновении было что-то грандиозное, но я не знаю слов, которые могли бы передать то, чем была пронизана вся эта экстатическая вселенная. Слова отражают только миг, застывший, как остановившийся кадр. Но остается нечто самое главное в этом мгновении, чего не передать словами. И когда из-за далекого поворота появился "метеор" - только белая летящая черточка с дымящимся следом пены и брызг - солнце Великого Полдня на миг вспыхнуло ослепительной белой звездой в его стекле и весь мир, казалось, был созвучен этому стремлению не движению, а именно стремлению. В такой экстатической вселенной сам процесс существования настолько ускоряется, стремясь к бесконечной скорости жизни, что запечатлённое словами мгновение уже не в состоянию отразить происходящее. Время сжимается, а во взаимоотношениях "Я" и мира возрастает сила, влекущая нас друг к другу - электризующая сила Эроса.

А мгновение вечности всё длилось и длилось, никак не заканчиваясь, и в темном слепящем небе, в самом его зените, над призрачными черными горами и над ярким солнцем две белые стрелы самолетов из бесконечной дали всё шли и шли навстречу друг другу...

О, эти Сказки Настоящего!

Weltinnenraum

Название "Бучак" происходит от укр. "бучало", "буча", "бучина" "прiрва, вир, глибока яма, глибiнь у рiчцi..." ("Етимологiчний словник української мови". т.1, с. 284) и объясняется тем, что в этом месте река у подножия гор образует излучину с быстрым течением и большими глубинами.

В мае 1985 года я снова оказался на Бабиной горе. Поставив палатку на вершине, я с самого утра уходил исследовать отроги огромного яра, называемого в народе Борисов поток, а местными адептами Голубым каньоном. Путеводителем мне служила старая книга Владимира Резниченко "По ярах та кручах Канiвських гiр", опубликованная в 1926 году. Днем, когда становилось теплее, мы с компанией лежали на берегу, греясь на солнце, но утренние часы я посвящал тому, чтобы всё глубже и глубже проникать в лабиринт яров - зеленые весенние леса с цветущими дубами, пение птиц, синее небо над яром и журчание быстрого ручья - "потока".

Однажды рано утром, когда я набирал во флягу воду из ручья, бегущего по каменистому дну каньона, мне вспомнились слова Кавабата Ясунари о древнем поэте Иккю - "...если я произношу слова легко войти в мир Будды, но нелегко войти в мир дьявола, Иккю входит в мою душу всей своей дзэнской сущностью...". В этот миг весь мир бучацких гор с его высоким небом, холодными ярами, каменистыми дорогами и жарким солнцем очередного лета вошёл в мою душу всей своей дзэнской сущностью - "...легко войти в мир Будды, но нелегко войти в мир дьявола..."

Я долго смотрел на лист липы, кружащийся передо мной в бурлящем потоке ручья - водоворот стремился затянуть лист в глубину, но стремительное течение не давало ему погрузиться. Глядя на тёмно-зеленый цвет и узор прожилок листа, я думал о природе самой Жизни и её глубинных, биологических первоначалах - как будто в зеленом мире природы, в мире растений, птиц, насекомых и других живых существ действительно есть нечто, способное изменить отношение ко всему миру. "Навчiть мене, рослини, щастя"... И - "...верю в учебник ботаники".

Здесь, в этом яру, начинающемся у подножья горы Вихи и обрывистым каньоном прорезающем крутые холмы, в мае 1985 года я познал влекущую силу того, что назвал словами, уже несколько лет всё более властно звучавшими в глубине души - силу бучацкого посвящения.

Это посвящение подарило мне ни с чем не сравнимый новый опыт, хотя и не для того, чтобы дать какое-то знание. Его цель была иной - изменить отношение ко всей действительности; не только здесь, в зеленом мире природы, но и там, в Городе, на путях человеческого бытия. Слово "цель" я употребляю намеренно, потому что в то далёкое лето меня не покидало чувство, что я следую пути ученичества у самого совершенного Мастера, имя которому - Мир (если мы хотим, чтобы этот мастер воплощал в своём образе мужское начало) или Жизнь (если нам больше нравится, чтобы Мастером была женщина). Мне казалось, что некие первоначала бытия обращаются ко мне, давая свои уроки; обращаются разными способами - шумом ветра, плеском волн, звуком бегущей воды... Так общалось со мной то таинственное первоначало мироздания, которое Рильке называл немецким словом Weltinnenraum - Душа Мира.

Местом, где происходило таинство этого посвящения, стали леса и холмы возле горы Вихи. В те годы мир Голубого каньона и гор вокруг него был совершенно безлюдным.