В поисках ветра силы

В таком настроении я пришел на пристань, где уже собрались местные жители со своими корзинами и мешками. Ухмыляясь и чувствуя себя старым драйвером, оказавшемся среди сборища туземцев где-то в Мексике, я дождался, пока к пристани подошёл белый корабль - "Метеор-25". В измененном состоянии сознания, в котором я находился, он показался мне совершенным творением внеземной цивилизации.

От жары сильно хотелось пить, и вот я, наконец, добрался до буфета. Мне повезло, и в холодильнике была пепси-кола. В те годы она ещё была осквернена рассуждениями всяких лохов о "поколении пепси" и меня с ней связывали отношения интимные и нежные, которые простому народу было не понять, ибо народ в те годы преимущественно пил пиво.

И вот, наконец сняв рюкзак с обгоревших на майском солнце плеч, я добрался до своего любимого места у выхода, а "метеор" тем временем набрал скорость и понесся по волнам мимо зеленых гор. Ветер бил в лицо, летели в разные стороны радужные брызги а я, мучимый жаждой, наконец открыл бутылку и смогу насладиться тобой, верная спутница моей юности, о пепси-кола, пьянящий напиток вкуса свободы!

Твой цвет и твой вкус давно уже стали для меня символами лета - одного бесконечного метафизического лета, вобравшего в себя приключения и дороги всех лет странствий; символом того мира Солнечной Дороги, в котором никогда не бывает скучно.

О пепси-кола, ты действовала на меня, как наркотик - стоило только увидеть красно-синюю этикетку с ее предельно простым изгибом линий, намекающим на катящуюся волну (да, да, это она - та самая волна!), стоило только взять в руку бутылку с жидкостью цвета днепровской воды и ощутить твою пузырящуюся прохладу во рту - сразу срабатывал условный рефлекс, и радость начинала свой невидимый танец во мне.

Сколько раз было так - идешь по берегу в жаркий полдень, с каждым шагом все больше растворяясь и исчезая в фантастическом солнечном мире... В животе пусто, ни есть ни пить не хочется; а потом сядешь на камень в тени у воды, чтобы направо и налево был виден далекий горизонт; достанешь из рюкзака бутылку с красно-синей волной; а за ней - блестящий титановый контейнер с пищей богов, смешаешь две субстанции, эти эссенции Солнца и Луны, чтобы произошёл алхимический брак Эроса и Танатоса, а потом выпьешь получившуюся смесь - о, сома! - чувствуя, как с каждым глотком все быстрее и быстрее начинает пульсировать в теле Бог-Ротор... Тогда не наступит ни голод, ни жажда, а только изначальная радость будет играть во мне невидимым ветром силы - ведь было написано тысячи лет назад, что "кто достиг огненного тела Йоги, тот не знает ни болезни, ни старости, ни смерти".

Я стоял в "Метеоре-25" возле левого выхода и медленно, с оттяжкой вливал тебя, о пепси-кола - в себя, а метеор пересекал Каневское море у Переяслава, где всегда ветер и блеск, где яркое солнце сияет над головой и искрится бесчисленными алмазными бликами вода в чаше синеющих гор метафизическое лето, не кончающееся никогда... О да, действительно, в этом фантастическом мира для полноты счастья достаточно самого факта существования...

Я вспомнил, как в мае прошлого года я возвращался в Бабиной горы, сидя на корме ракеты под названием "Зiрка" и в этом же самом месте напротив Переяслава тоже пил пепси-колу, думая о загадке, оставшейся у тех синеющих гор. И вот загадка воплотилась - в мою душу вошла влекущая сила бучацкого посвящения.

Метафизическое лето

Настроение бучацкого посвящения, познанное в мае в Голубом каньоне, пронесло меня через всё лето этого года. Оно было совсем не таким, как предыдущие, хотя, казалось бы, повторялись те же самые приключения на дорогах странствий.

Весной я познакомился с Волоханом - прочитав первую часть моих записок, называвшуюся в первой версии "Три лiта", Волохан пришел ко мне домой с бутылкой вина, чтобы поделиться впечатлениями, и так началась наша дружба. Вскоре мы поехали в экспедицию в Заруб, где было много разных интересных похождений, которые в молодости всем нам дарит лето. Мне запомнилось, как Волохан, набрав в яру серой глины, несколько дней старательно лепил из нее круглую чашу - "для сжигания эзотерических рукописей", как пояснил он; и как мы долго рубили толстую грушу, закрывавшую нам вид на Зарубину гору.

Когда экспедиция закончила свою работу, мы отправились странствовать дальше, сначала в Бучак, на хутор Билянивка, где в то время собралась большая богемная компания, а потом на Бабину гору. Волохан познакомил меня со своими друзьями - Мишей и Шри Филиппом, и так это лето подарило мне встречу на дорогах странствий с людьми пути. С каждым из них меня потом связывали долгие, многолетние отношения, складывавшиеся по-разному, но у каждого я научился чему-то важному и ценному. Ведь несмотря на все отличия в жизненном пути нас объединяло нечто общее, роднящее наши души - годы молодости, проведённые в этих горах, и то великое, необъятное и неописуемое словами, что коснулось там нас.