В поисках желтого попугая

Сжимая кулаки до того, что костяшки побелели, он шёл по набережной Фонтанки. Дойдя до места, Сёма стал с остервенением кидать монетки на Чижика, стремясь сбить Маринину, лежавшую на краю. Слёзы заволакивали глаза и мешали бросать монетки. Наконец, одна из денежек сбила Маринину монетку, а сама осталась лежать на крохотном постаменте. Семён, обессиленный, долго стоял, тяжело дыша, у гранитной набережной. Шатаясь от слабости, он пошёл в сторону Литейного проспекта.

Дойдя до бабкиного дома, он обнаружил Марину, Стёпку и Рому, с тревогой снующих около дома. Степан заметил его до того, как Семён успел спрятаться. Догнав друга, Стёпа силой потащил Сёму домой. Маринка смотрела на Семёна, как побитая собака. Сил сопротивляться у Сёмы не было, и, дойдя до кровати, он, не раздеваясь, рухнул на неё.

Проснувшись утром, Семён стал собирать вещи.

– Семечка, я с тобой поеду. Надоело мне тут всё, – тихо сказал Степан.

– А я тут что без вас? Я тоже домой, – стал собираться и Ромка.

– А Маринка … остаётся? – почти шёпотом спросил Сёма.

– Она не едет, я вчера с ней разговаривал. Вот, она тебе просила передать… – протянул Стёпка конверт Семёну.

Сидя на вокзале в зале ожидания, Сёма раскрыл письмо.

«Семечка, миленький! У меня никогда не было, нет, и не будет друга ближе, чем ты. И мне очень жаль, что всё получилось именно так. Я остаюсь здесь, буду поступать в ГИК, надеюсь, получится, и мы будем учиться с Димкой вместе. Родители уже обещали привезти документы. Мы с Димой всегда будем ждать тебя. У тебя всё будет прекрасно, я знаю! Только не опускай руки и, главное, продолжай писать, чтобы люди иногда могли говорить через тебя с богом…»

Сёма свернул письмо, положив его в карман. Подошли Стёпка с Ромкой и они втроём пошли по перрону. Серый питерский дождик мочил их спины.

В купе к ним никто не подсел четвёртым. Это обстоятельство несколько скрасило их унылое настроение – друзья могли спокойно поговорить о своём. Степан некоторое время разглядывал кислые лица Семёна с Ромой, потерпевших разгромное поражение на любовном фронте в результате блестящего блицкрига коренного петербуржца.

– Куда собираетесь подавать документы для поступления? – нашёл Стёпа тему для светской беседы, которая, по его мнению, должна была отвлечь его друзей от мрачных мыслей.

– Я, лично – в монастырь… – зло ответил Семён.

Ромка промолчал, но по его виду было понятно, что он склоняется к той же мысли.

– Конкурс большой? – деловито поинтересовался Степан.

– Десять отвергнутых на одно место! – буркнул Семён.

– Не хило, – кивнул головой Стёпа, – А как же литературный институт, твои поэтические таланты?

– Псалмы буду перекладывать, таланты пригодятся… – продолжал распалять в себе депрессию Сёма.

– Значит, образно выражаясь, ты на себе крест поставить решил? – поинтересовался Стёпка.

Семён думал, что бы ответить другу, и открыл, было, рот для очередного упаднического высказывания, но в дверь постучали. Сёма повернулся посмотреть, кто помешал ему выплёскивать энергию разложения, и застыл, с открытым ртом: на пороге их купе стояла девушка в форме проводницы. Глаза её лучились изумрудно-зелёным светом.

– Мальчики, будете чай пить? – спросила девушка приятным голосом.

Улыбка её была обворожительна и таинственна, форма идеально сидела на ладной фигурке. Семён вышел из секундного ступора.

– Шампанского… – робко попросил Сёма, – Если Вас не затруднит… С ананасами… Как у Северянина: «Ананасы в шампанском… Изумительно вкусно, искристо, остро…»

– Шампанское в вагоне-ресторане, – посмотрела, с интересом, девушка на Семёна, – У нас только чай.

– Тогда три… лимона… с лимоном… – сбивчиво пробормотал Сёма.

Проводница ещё раз мило улыбнулась, кивнула головой и ушла.

Когда дверь за девушкой закрылась, Степан внимательно посмотрел на друга.

– Я сейчас… – возбуждённо произнёс Стёпа и поспешно вышел из купе.

Семён с Ромкой ошарашено взирали друг на друга.

– Так не бывает! – помотал головой Ромка, – Как две капли воды… цвет волос другой только немного…

Сёма всё не мог отойти от потрясения.

Через несколько минут в купе влетел Степан с тремя стаканами чая и произнёс скороговоркой.

– Так, всё узнал: москвичка… студентка… восемнадцать лет… на каникулах после первого курса… проводницей устроилась сюда… и зовут её…

– Марина? – выдохнул Семён.

– Нет, это уж слишком! – возмутился Стёпа, – Оля!

Стёпка бухнул стаканы с чаем на стол, немного расплескав содержимое.

– Стаканы потом отнесёшь сам, – подмигнул Стёпа Семёну, – Кстати, она сказала, что ты забавный…

– Ага, отнесу, – согласно кивнул Сёма.

– Я так понимаю, монастырь с псалмами откладывается? – ухмыльнулся Стёпка.

– Куда он от меня убежит, если что! – улыбнулся впервые за два последних дня Семён.

Ромка посмотрел на довольных друзей.

– Я сам отнесу свой стакан, – твёрдо заявил он.

– Ну, началось… – простонал Стёпа, встал и отрыл дверь купе, – Пойду я…

– Куда это?! – встревожено хором воскликнули Семён с Ромой.

– Искать ещё одну девушку с зелёными глазами – очень не хочется, чтобы кто-то из вас ушёл в монастырь!