В поисках Золотого тельца

Постановлением инспектора детской комнаты милиции, где Андрей уже состоял на учёте, Бурмака был переведён в школу-интернат для трудновоспитуемых детей.

Узнав его историю, дети в интернате прозвали Андрея Тайсоном. Особо одарённые звали его Бурмака-каннибал.

Вы знаете, что голуби между собой дерутся очень часто, а, к примеру, волки почти никогда. Потому что последние прекрасно знают, какую смертельную опасность представляют клыки. Чтобы не убить собрата или не быть собратом убитым, волки между собой стараются не доводить дело до крайности.

В школе-интернате таких неуравновешенных психов, как Андрей, хватало. Но именно там он постепенно научился спокойно и более адекватно контактировать с окружающими. Друзей, конечно, он не нашёл. Для этого он был чересчур мрачен и эмоционально закрыт, но ему стало доступно хоть какое-то нормальное общение.

Его настоящими друзьями, как это часто бывает с закомплексованными подростками, были книги. Он читал всё подряд. Запоем. Читал днём и ночью, от корки до корки, одну книгу за другой. Кажется, ему было всё равно, что читать. Его захватывал сам процесс чтения, процесс потребления какой-либо информации посредством прочтения печатных букв. С одинаковым чувством сосредоточенности и удовлетворения он проглатывал «Остров сокровищ» и учебник по психологии. Он приходил в библиотеку, сдавал книгу и брал следующую. Первую попавшуюся. Иногда ему попадалось нечто стоящее, например, «Сто дней одиночества», иногда какая-то хреномотина типа «Улисса». Но и то, и другое он стойко, не пропустив ни единого слова, ни единой запятой, дочитывал до самого конца.

Это случайное хаотичное знакомство с литературой – художественной или специальной – проявлялось в нём впоследствии неоднократно. Порой он попросту ошеломлял неожиданными заявлениями вроде «Я вот когда-то читал, что страус – это единственная птица, имеющая мочевой пузырь».

В пятнадцать лет страсть к чтению стала проходить. Её окончательно вытеснил крепнущий интерес к женскому полу. Андрюша начал поглядывать на девушек. В основном исподлобья. Он их хотел и ненавидел. Ненавидел за то, что хотел, и ничего с собой поделать не мог, кроме как истощать свой юный растущий организм ежедневным онанизмом. А нередко ещё и ежевечерним, еженощным и ежеутренним… Он злился на себя и на них… Они занимали всё его внимание, при этом никакого внимания на него не обращая.

Третья страсть в его жизни – компьютеры - частично удовлетворила вторую. И дело не только в порно. За компьютером он чувствовал себя богом. У него было все: видео, музыка, игры, информация, общение…

В двадцать два года, после окончания института, он устроился сисадмином в престижную фирму под названием «Слэм» и с тех пор неплохо зарабатывал. Вот только не могу понять, куда уходят все его деньги. На что он их тратит? Он всё так же живёт с мамой в старой двухкомнатной квартире, ездит на подержанном «Пежо», которому больше лет, чем ему самому; он не пьёт, не курит, наркотиками не балуется и не балует дорогими подарками свою девушку…

Да, у него есть девушка. Оля. Крохотная такая блондинка с острым носиком. Самое удивительное, что она влюблена в него, как кошка весной. А он ведёт себя с ней, без преувеличения, деспотически. За малейшую провинность он кричит на неё и даже может ударить. Она боится его, слушается во всём беспрекословно и ни в чём не смеет ему противоречить.

Что поделаешь, неуверенные в себе люди частенько имеют склонность к тирании.

Глава 15

Знак «Бородавка» повелел нам свернуть с плохой асфальтированной дороги на ещё более плохую и почти не асфальтированную. Три километра мы тряслись, как монпансье в железной коробке, и от души награждали ту дорогу неприличными эпитетами, из которых цензурными могут считаться лишь «грёбанная» и «ведущая в».

Ах, если б вы слышали эти цветастые и благоухающие обороты. По накалу и мощи этих переплетённых фраз наша яростная речь была сродни старому гимну в исполнении мужского хора имени Александрова.

Дорога была не только ухабиста и извилиста, но и страшно замусорена. Вероятно, перед нами по ней проезжала машина с мусором и как минимум половину содержимого кузова - покрышки, банки, пластиковые бутылки, мусорные пакеты и тому подобную разность – разбросала по дороге.

Три километра спустя мы оказались в далёком прошлом. В каком-то одна тысяча девятьсот восемьдесят лохматом году.

Перед въездом в Бородавку на дороге стояли высокие потерявшие цвет открытые железные ворота с надписью «Добро пожаловать». В ста метрах от ворот расположилась безлюдная автобусная остановка с дырявым навесом и сломанной вдребезги скамейкой. Напротив остановки стоял серый обелиск с рельефным профилем вождя Октябрьской революции, под которым были выбиты два слова: «Коммунизм неизбежен».

Дальше шла улица, как я потом узнал, одна из трёх с одинаковыми пятиэтажными домами.