В походах и боях

Захвачены пленные из вновь прибывших немецких соединений. Появились 542-я и 252-я пехотные дивизии, 104-я танковая бригада, усиленная танками «тигр».

Пожалуй, труднее всего было 6 сентября. На плацдарме очень сильный огонь. В 16.00 у телефона командир 105-го корпуса Алексеев:

— Немцы контратакуют дивизию Джанджгавы. Танки прорвались, идут к артиллерийским позициям.

— Ваше решение?

— Ввожу резерв. Закрываю брешь одним волком сто девяносто третьей дивизии. Навстречу танкам брошены самоходки.

— Правильно. Отрезай пехоту… Вызываю штурмовую авиацию.

Маневр Алексеева корпусными резервами снова показал хорошо слаженное взаимодействие в войсках. Пока батальон самоходных установок и артиллеристы 354-й боролись с немецкими танками, полк дивизии Фроленкова фланговым ударом отсек вражескую пехоту. На нее обрушился огонь армейской артиллерийской группы дальнего действия и штурмовиков. Противник потерял больше 2 полков и 18 танков.

Так был отбит самый сильный удар по нашему плацдарму, когда немецкие танки дошли через боевые порядки чуть не до самого берега. Контратаки продолжались и в дальнейшем, до 9 сентября. Тем не менее в них не чувствовалось такой угрожающей силы. Наши части расширили плацдарм до 25 километров по фронту и от 8 до 18 километров в глубину. Пора было уже закрепляться. В штаб фронта послана шифровка: «Прошу разрешения перейти к обороне». Ночью позвонил Рокоссовский.

— Ваши соображения приняты. Ставка приказала занять оборону. Вы слышали, как немецкое командование оценивает плацдармы на Нареве и Висле?

— Нет.

— Их называют пистолетами, направленными в сердце Германии. Один пистолет в твоих руках. Смотри, чтобы не вышибли. Не теряйте времени, укрепляйте оборону.

На плацдарме мы стали прочно. Справа, в районе Рожаны, армия Романенко тоже вышла за Нарев. Южнее нас, в центре, войска 1-го Белорусского фронта подошли к Висле. Важной их победой были пулавский и магнушевский Плацдармы и еще южнее — сандомирский, занятый 1-м Украинским фронтом. Войска получили оперативную паузу.

Начиная с 9 сентября противник нас не беспокоил. В течение месяца мы создали надежную систему артиллерийского, минометного и пулеметного огня, отрыли много километров траншей, установили противотанковые препятствия, минные и проволочные заграждения. Оборона строилась глубоко эшелонированная, стойкая в борьбе с танками и авиацией. В то же время войска готовились к новому удару по врагу. Для частей спланированы боевые занятия. Составлен график вывода дивизий на восточный берег. Примерно две трети учились, треть держала оборону. В тылу созданы рубежи, сходные с системой немецкой обороны. Бывалые воины обменивались опытом, практически учили молодежь прорывать сильно укрепленные позиции врага. Героям боев давали заслуженный отдых. В армейских госпиталях и при дивизионных медсанбатах были оборудованы кратковременные дома отдыха, в Вышкуве — фронтовой санаторий для командного состава. Между прочим, мы и К. М. Эрастова послали подкрепить здоровье во фронтовой госпиталь, находившийся от линии фронта в 80 километрах. Замещал его командир 108-й дивизии Теремов, недавно получивший звание генерал-майора.

4 октября последовал огромной силы контрудар. Это было для нас полной неожиданностью. Противник вел себя спокойно. Сколько помню, лишь один случай мог заставить меня лично насторожиться. Утром 3 октября зашел ко мне Николай Антонович:

— Скажи, ты уже подписал приказ о сорок четвертой дивизии?

— Да, а что такое?

— Я был на переднем крае и, понимаешь, видел трех немецких офицеров. Похоже на рекогносцировку. Стояли с планшетами, в бинокли рассматривали нашу оборону. Фроленков и Джанджгава тоже докладывали об этом. Что-то тут неладно.

Вывод 44-й на восточный берег для боевой учебы я отменил, оставил на плацдарме как резерв командующего армией — и на этом ограничился.

…Перед рассветом 4 октября выехал на НП 354-й дивизии. Хотелось своим глазом оценить поведение противника. Машина остановилась в километре от переднего края. Дальше пошел пешком. Прохлада осеннего утра придавала бодрость. С удовольствием вдыхал свежий воздух. Машинально посмотрел на часы: 5 часов 50 минут. До НП оставалось не больше ста шагов, как вдруг страшный грохот потряс землю. Джанджгава выскочил навстречу. Он что-то кричал, размахивая рукой. Буквально в несколько прыжков я очутился в окопе. И только тут сообразил, что произошло: била немецкая артиллерия. Враг перешел в наступление.

— Настраивай радио на волну десять, — приказал я комдиву, а сам бросился к стереотрубе. Вдали из леса выходили немецкие танки. Основное направление удара — в стык 193-й и 354-й дивизий.

— Связь с армейским НП есть, — доложил Джанджгава, подавая микрофон. Огонь всей артиллерии в квадраты шесть, восемь, десять.