В походе с Фиделем. 1959

— Никакая собственность кубинской церкви не была и не является объектом экспроприации со стороны правительства. Кубинская церковь не располагает ни земельной собственностью, ни капиталовложениями в эту собственность. Не было и вмешательства правительства в дела церкви.

Заканчивая свое выступление, он заявил, что слова Кушинга были полностью искажены.

И сам кардинал не замедлил выступить с опровержением:

«Никогда и нигде я не говорил о таких фактах, поскольку не располагаю какой-либо информацией о нынешнем положении на Кубе».

В декабре 1959 года идет процесс над Убертом Матосом, в ходе которого министр Революционных вооруженных сил майор Рауль Кастро приводит ряд фактов, свидетельствующих об эгоцентрическом характере личноеги обвиняемого и о его оскорбительном отношении к таким авторитетным офицерам вооруженных сил, как Педро Мирет, Эфихенио Амехейрас, Самуэль Гонсалес-Родилес, и другим революционерам в армии, а также о скрытой его неприязни к майору Хуану Альмейде, командовавшему Третьим фронтом во время партизанской борьбы, и о других уже известных истории фактах, приведших позднее подсудимого к предательству.

Рауль говорит:

— Был момент, особенно настороживший нас; это когда Уберт Матос под предлогом проникновения коммунизма начал прощупывать тех офицеров, которых он надеялся тихо, но в то же время и ловко завербовать себе в сообщники. Он прощупывал майоров Альмейду, Каликсто Гарсия и капитанов Мендосу, Суареса Гайоля и многих других. Подход был весьма ловким, естественно, он просто бросал нечто вроде «Рауль — коммунист», «Гевара — коммунист» и т. д. И если встречал положительный отклик, то знал, что уже может рассчитывать на потенциального союзника в своей грязной политической игре. Когда же встречал отпор от кого-либо из товарищей, то знал, что на него нельзя рассчитывать.

Затем герой Второго восточного фронта рассказал о связи Уберта Матоса с президентом Уррутия, о том, как последний предоставлял в распоряжение Матоса деньги якобы на правительственные мероприятия, но использовались они для пропаганды президента.

И в своей обычной и характерной манере Рауль заявляет:

— Наши социальные идеалы мы черпали не из книг, а из повседневной жизни там, на той земле, где прошли первые годы нашего детства. Мы ходили в школу, где никогда не видели негра. Мы пользовались богатством, которое не зарабатывали своим потом, и не надо быть очень умным, чтобы понять, что этот социальный порядок несправедлив и лжив и когда-то должен быть изменен.

В этот момент Рауль посмотрел на офицеров, обвиняемых вместе с Убертом Матосом, и на него самого.

— Здесь вы не найдете жертвы невежества, жертвы обмана. Уберт Матос все понимает и все сознает. Именно он в то время, когда заявил, что покидает свой пост, в своем письме спрашивал Фиделя: «Куда мы идем? А зачем?» Уберт Матос — один из тех, кто знал курс революции.

Он друг Диаса Ланса, Уррутия и некоего Рикардо Ларье — не знаю, не эту ли фамилию носит защитник?

Адвокат Франсиско Ларье Бертот вскакивает со своего места и гневно заявляет, что на Кубе фамилию Ларье носит только одна семья.

— Таким образом, это должна быть моя семья, но если Рикардо Ларье такой же предатель, что и обвиняемый, то я принимаю это обвинение.

Рауль мгновенно парирует:

— Тогда вы тем самым признаете и факт предательства своего подзащитного.

Затем министр Революционных вооруженных сил объясняет ошеломленным адвокатам, как этот защитник Уберта Матоса раньше защищал Фульхенсио Батисту и к тому же пел панегирик государственному перевороту 10 марта, а в доказательство зачитывает отрывки из брошюры, изданной в Мексике самим Франсиско Ларье Бертотом, где тот восхвалял государственный переворот, осуществленный Батистой.

Поскольку Бертот пытался полемизировать с Раулем, последний сухо прервал его и обратился к трибуналу:

— Я не буду отвечать ни на один вопрос защитника, пока не будут выяснены его связи с диктатурой.

Глава XXXVII ФИДЕЛЬ НА СУДЕБНОМ ПРОЦЕССЕ НАД ПРЕДАТЕЛЕМ УБЕРТОМ МАТОСОМ

14 декабря процесс над Убертом Матосом, на котором присутствует Главнокомандующий Фидель Кастро Рус, достигает кульминации.

В это утро я, как обычно, очень рано приехал на 11-ю улицу, чтобы повидаться с Фиделем. В это время он приводил в порядок большое количество документов. Ему старательно помогала Селия Санчес.

Фидель поднял глаза от бумаг и говорит мне:

— Послушай, тебе, я знаю, правятся исторические документы. Здесь у меня есть один, который я зачитаю на суде. Речь идет о письме Камило, в котором он защищает коммунистов. Камило нет, но его слова должны быть услышаны на этом процессе, на котором Уберт Матос хочет построить свою защиту на пугале коммунизма.

Телефонный звонок извещает Фиделя о том, что прокурор майор Хорхе Сергера Ривери ожидает его в качестве свидетеля. На улице холодно, и Фидель одевает тяжелый френч оливкового цвета, берет огромную кипу бумаг и направляется в старинные казармы, где проходит процесс.