В полете. Мир глазами пилота

Но дальше всех в стремлении разукрасить родные небеса зашли американские картографы. В Калифорнии аэропорт округа Сонома носит имя художника-карикатуриста Чарльза Шульца, а рядом расположился его знаменитый пес – точка СНУПИ. Неподалеку от Канзас-Сити вам приготовили целый пир точки БАРБКЮ, СПАЙСИ, СМОУК, РИББС и БРКФСТ – «барбекю», «специи», «копчености», «ребрышки» и «завтрак». Рядом с Детройтом есть ПИСТН, названная в честь баскетбольной команды – гордости города. И где-то там же есть УАНДР (Стиви Уандер родился в тех краях) и ЭМИН – не в честь ли рэпера Эминема? И чего только не найдешь в небесах Хьюстона! Тут тебе и ССЛАМ, и ДААНК (не путать с ДАНКК, что в Бостоне – тамошняя точка, возможно, названа в честь знаменитых массачусетских «doughnut» – пончиков), и РОКИТ («ракета», разумеется). О близости Мексики и ее кулинарных традиций напоминают по-испански точки ТЕКЛА, СРВЗА, КАРНЕ и КЕЗО – «текила», «пиво», «мясо» и «сыр».

Бостон, кажется, выложил в небеса Новой Англии все, чем богат. За историю отвечает ПЛГРМ – «пилигрим», бостонскую кухню представляют ЧАУДР с ЛОБСТ («чаудер» и «лобстер»), прессу – ГЛОББ и ХЕРЛД (газеты «Глоб» и «Геральд»), а ССОКС, ФЕНВИ, БОЛЛ, СТРК и АУТ выражают чаяния местных бейсбольных фанатов. Есть здесь точка НИМОЙ – актер Леонард Нимой родом из Бостона. А ЛАЙТС – «свет» – встречает вас в небе над заливом, где с 1783 года стоит башня Бостонского маяка. Ее предшественницу в 1716-м воспел в балладе юный Бенджамин Франклин. Маяк хорошо виден, когда самолет заходит на посадку над городом, – это первый маяк, построенный в стране, которая потом стала Соединенными Штатами Америки, и единственный оставшийся в США маяк со смотрителем.

Откуда над Сент-Луисом точки ЭННИИ и ЛЕНКС, так и остается для меня загадкой. Может быть, тамошние диспетчеры – фанаты Энни Леннокс, солистки «Юритмикс»? С другой сент-луисовской точкой, ААРКК, все куда понятнее. Она названа в честь гигантской арки «Врата на Запад».

Марк Твен скончался через семь лет после полетов братьев Райт. Речной лоцман, он так никогда и не испытал чувства полета. Зато в «Томе Сойере за границей» он дал своим героям огромный воздушный шар «с крыльями, лопастями и разными тому подобными штуками»[6]. А в письме от 1866 года Твен писал, что «перспектива передвижения по воздуху не может не воодушевлять всякого человека». Поэтому я думаю, он был бы рад, узнав, что над его родным Ганнибалом есть точка ТВЕН.

Маршрут – последовательность маяков и точек – тоже своего рода пространство. В японском языке существует много «измерительных» слов для обозначения схожих предметов. В английском – о чем всегда предупреждают учителя японских студентов – подобных слов гораздо меньше. Мы говорим «три буханки хлеба» или «два листа бумаги». Словами «буханка» и «лист» мы как бы меряем хлеб и бумагу. Словом «лист» мы также описываем самые разные плоские объекты – от кусков металла до кусков теста. Для иностранцев, изучающих японский, счетные слова – постоянная тема для обсуждения. Мне всегда нравился иероглиф 本 – «хон», может быть, из-за того, что он же является вторым слогом в слове 日本 – Нихон, – древнем названии Японии. Я с детства люблю эту страну. Я летал туда в летние школы, а позже – бизнес-консультантом и пилотом. «Хон» используют как «измерительное» слово для вытянутых объектов, таких как карандаши, дороги и реки. Этим иероглифом можно обозначать и авиационные маршруты, и белые инверсионные следы самолетов.

Путь самолета от одного аэропорта до другого может быть очень разным. Изначально маршрут – это цепочка навигационных точек и маяков, тянущаяся через слепую карту лесов, рек и полей. Диспетчеры по планированию полетов вместе с летчиками выбирают оптимальный маршрут исходя из разных факторов – загруженности авиатрасс, погодных условий и даже комиссии, взимаемой различными странами за пролет над ними. Авиатрассы часто пересекаются, и самолет может перескакивать с одной на другую, для того, например, чтобы извлечь максимум пользы из ветра. Последний настолько важен для пилотов, что некоторые маршруты, например над Северной Атлантикой, специалисты буквально каждый день вычерчивают заново, с учетом силы и направления воздушных потоков. Для некоторых районов земного шара ни готовых маршрутов, ни таблиц ветров просто не существует. В таких случаях диспетчеры сами составляют план полета, отталкиваясь лишь от широты и долготы – незримых линий, расчерчивающих небесный простор. Серебристое крыло самолета пересечет их много часов спустя после того, как диспетчер вернется с работы домой, поужинает и ляжет в постель.