В полярной ночи

— Отравление контактной массы, — уверенно сказал Киреев. — Ни к черту не годится ваш катализатор.

Седюк сердито посмотрел на Киреева, но промолчал. И дураку ясно, что контактная масса отравлена, раз контактирование не идет. Но чем она отравлена? Два дня назад он сам рассматривал загруженную в аппарат ванадиевую контактную массу — это были мелкие белые колбаски-гранулы, очень чистые и аккуратно приготовленные. На контрольном испытании в лабораторных условиях они показали высокую активность — весь пропущенный через них сернистый газ немедленно превратился в серный и, растворившись в воде, дал отличную серную кислоту. Что же произошло сейчас? Седюк подошел к контактному аппарату. Это был большой металлический куб, футерованный внутри кислотоупорным кирпичом. Там лежали десятки килограммов той самой драгоценной ванадиевой массы, которая на столе показывала высокую активность, а в кубе вела себя как обыкновенный кирпич или булыжник.

Седюк был взбешен неудачей.

— Гоните газ в свечу, будем разбирать контактный аппарат, — распорядился он.

Когда крышка с контактного аппарата была снята, в цех повалила густая масса едкого газа. Задыхающийся, сразу осипший, Седюк отпрянул от аппарата и жестами приказал всем убираться из помещения. Яков Бетту и Най Тэниседо, из любопытства заглянувшие внутрь аппарата, выскочили наружу и повалились в снег. Якова мутило и рвало, Най громко стонал и кашлял, глотая твердый, как камень, снег. Два вентилятора мерно рокотали, отсасывая отравленный воздух и нагнетая свежий. Через двадцать минут в помещение можно было войти без противогаза. Киреев протяжно свистнул, бросив взгляд на контактную массу. Она была уже не белого, а серовато-бурого цвета. Он взял в руку горсть гранул и пересыпал их на ладони — все они переменили цвет.

— Структурное перерождение, — сказал он быстро, — Это просто, как блин…..

Но Варя не согласилась с ним.

— Мне кажется, контактная масса просто загрязнена мелкой пылью, — заметила она, внимательно разглядывая гранулы.

— Сейчас решим ваш спор экспериментом, — предложил Седюк. — Дайте-ка сюда стакан и ведро чистой воды.

Он бросил в стакан горсть черной массы и, энергично помешивая, промывал ее водой. Вода становилась мутной, а ванадиевые гранулы светлели.

— Грязные! — признал Киреев, с сожалением отказываясь от своей новой теории. — А что смотрел Владимир Леонардович? — закричал он. — Это же чепуха, а не электрофильтры! Вот я его вызову — пусть объяснит, что он за шарашкину фабрику поставил нам вместо фильтров!

Явившийся на вызов Газарин внимательно осмотрел загрязненный катализатор и объяснил, что электрофильтры улавливают примерно девяносто восемь процентов пыли — аппарат самодельный, большего от него требовать нельзя.

— Нам нужен совсем чистый газ, — потребовал Седюк. — Вы видите, и этих двух процентов неуловленной пыли достаточно, чтобы вывести из строя наш маленький контактный аппарат.

— Могу посоветовать только одно — поставить еще один электрофильтр, — предложил Газарин. — Он уловит пыль, которая проскочит через первую камеру фильтров, и даст вам достаточно чистый газ.

— По крайней мере на три дня оттяжка, — вздохнул Седюк. — Поиски материалов, изготовление, монтаж… Придется идти к Дебреву.

Седюк шел в управление с тяжелым чувством: дело было не только в том, что приходилось просить естественной помощи в важном новом деле, неприятно было признание, что в чем-то все же напутал, чего-то недоучел. Дебрев выслушал его и схватился за телефоны. Он вызвал Лесина и Лешковича.

— И слушать ничего не хочу! — круто оборвал он их возражения. — Укладывайтесь, как умеете. Вот вам крайний срок: завтра к вечеру, чтоб все было готово!

Отпуская Седюка, он заметил:

— Если только это, так еще хорошо — мы все ожидали больше неполадок. Говори лучше сразу, если в чем сомневаешься, — заодно исправим, чтоб времени не терять.

Но Седюк не желал излагать свои сомнения: это неизбежно привело бы к нежелательному сейчас обсуждению и тех сторон процесса, которые были ему пока еще темны. Он отговорился:

— Да нет, все в порядке, только эта очистка от пыли, больше затруднений мы пока не встречали.

Возмущенный Лешкович сам прибежал в опытный цех — посмотреть, чего еще от него требуют, а Лесин благоразумно ограничился присылкой прораба с рабочими и материалами.

Через три дня газ снова был подан в контактный аппарат. Варя сидела у газоанализатора, стараясь уловить первое появление серного газа. Уже через несколько минут она радостно закричала, что серный газ появился — окисление шло. В стеклянные сосуды газоанализатора засасывался уже не прозрачный газ, а густой белый туман. Он все густел, скапливался над поверхностью растворов, клубами извивался в стеклянных трубках — это и была долгожданная серная кислота. Варя каждые две-три минуты громко объявляла степень окисления сернистого газа в контактном аппарате. Голос ее, сперва неуверенный, крепнул, она уже не могла сдержать радости — процесс с каждой минутой шел все лучше.