В полночном свете

Возможно. Но для него все это звучало достаточно скверно. Айдан даже не мог представить то, что ей пришлось пережить, — если только это не была бредовая галлюцинация, вызванная опухолью головного мозга, и если она не лгала. На этом фоне его собственное предательство казалось таким же ничтожным, как и сон ее отца, толкнувший его на убийство ее семьи.

— Почему ты пришла, чтобы помочь мне?

— Потому что ты не заслуживаешь смерти после всего того, что ты перенес. Твой брат достаточно отнял у тебя. И в тебе кипит столько ярости и гнева, что я надеюсь с их помощью найти какой-нибудь способ убить Долора и сделать так, чтобы он больше никогда не смог причинить вред другому человеку. Кто-то должен выступить против него. Все, что я слышу, когда думаю о нем, — это его довольный смех, когда я умоляла его сохранить жизнь моей дочери. Ублюдок по-настоящему улыбался, пока он душил ее, в то время как его прихвостни удерживали меня.

Айдан вздрогнул, сердце его сжалось от описания всего этого.

Ее наполненные страданием глаза переворачивали все внутри него.

— Ты хочешь ранить людей, которые причинили тебе боль, Айдан… Теперь вообрази мою потребность отведать его крови.

Он продолжал стоять, пытаясь разобраться во всем этом. Может, он все еще спит?

— Нет. Ты не спишь, — произнесла она вслух. — Это не сон. Клянусь.

Айдан посмотрел на нее, нахмурившись.

— Как ты узнала, о чем я думал?

— Я могу услышать твои мысли, если сосредоточусь на них.

— Отлично. Тогда ты знаешь, что я считаю тебя сумасшедшей.

Она улыбнулась.

— По правде говоря, так и есть. Я утратила все здравомыслие в ту ночь, когда умерла моя дочка, и я никак не могла помешать этому. Все, что у меня осталось в этом мире, — это жажда мести. И сам факт, что я до сих пор испытываю это чувство, — когда у меня не должно быть никаких эмоций, — говорит о том, как сильно я жажду этого.

Он протянул ей руку.

— Значит, у нас есть много общего.

Она кивнула и взяла его за руку. От этого жеста по его спине прошел озноб, и он не был уверен почему.

Прежде чем она заговорила, ее рука напряглась.

— Мы должны найти какой-нибудь способ остановить его.

— Не волнуйся. Мы найдем. Как я уже сказал, я буду последним выстоявшим человеком.

Лета закрыла глаза, осмысливая его слова. Последний выстоявший человек. Она помнила время, когда чувствовала то же самое. Теперь все, чего она хотела, — нанести ответный удар Долору, и если она, чтобы сделать это, должна умереть, то она более чем готова. Ее не заботит смерть при условии, что Долор умрет вместе с нею. Ради этого она проползла бы голая по битому стеклу.

Вдруг, ни с того ни с сего, Айдан начал смеяться и отпустил ее.

Лета нахмурилась.

— Что случилось?

— Мори сказал, что однажды я сойду с ума, находясь здесь в одиночестве. Будь я проклят, если он не был прав. Я окончательно сошел с ума.

Его неуместный юмор не помог ослабить боль внутри нее.

— Нет, ты не сумасшедший. Я говорила тебе, что я — телохранитель, и это правда. Мы пройдем через это вместе. Ты и я.

Его смех мгновенно увял, и он впился в нее взглядом.

— В последний раз после того как женщина сказала мне это, она преподнесла мне мое сердце, разрезанным на кусочки, на блюде. Какой орган ты собираешься вырезать у меня?

— Никакой, Айдан. Я собираюсь оставить тебя в том же виде, в котором ты был при нашей встрече, — в целости и сохранности. Ты будешь стоять здесь, в своем домике, еще более сильный, чем когда-либо.

— Почему я тебе не верю?

— Потому что люди всегда склонны верить в плохое, а не хорошее. Тебе легче думать, что я безнравственная и испорченная, чем увидеть, кто я в действительности. Никто не хочет верить в то, что некоторые люди желают помочь другим по доброте душевной, потому что они не могут спокойно смотреть, как кто-то страдает. В этом мире так мало людей, являющихся альтруистами, что остальные не могут понять или постичь, как кто-нибудь другой может ставить чью-либо выгоду выше собственной.

Айдан замер, когда эти слова проникли сквозь его недоверие. Он поступал с ней точно так же, как все остальные — с ним.

Предполагал худшее, хотя она не сделала ничего, чтобы заслужить это.

Мир изволил поверить, что он был равнодушен к своей семье, что он сделал что-то, чтобы заслужить их жестокость, потому что это было намного менее пугающим, чем правда. Никто и мысли не допускал, что он мог отдать кому-то всего себя, только чтобы в ответ от него отвернулись и пытались убить, как бешеную собаку, без какой-либо разумной причины.

Если бы люди признали правду — что Айдан не был ни в чем виноват, что единственное его преступление заключалось в том, что он был слишком щедрым, открытым и добрым к тем, кто не заслуживал его доверия, — то она оставила бы их уязвимыми и заставила бы подвергать сомнению всех вокруг них. Но в глубине души все они знали правду. В какой-то момент каждый в своей жизни был предан подобным образом. Без смысла. Без причины.

Всего лишь человеческие недостатки в некоторых людях, которые привыкли только брать и злоупотреблять.

Как любила повторять его мама, это люди, которых плохо воспитали.