В полушаге от любви

Я лежала на кровати, но вот где именно, было совершенно неясно. Точно не в моей спальне, и не в одной из комнат покоев Мирейи, где мне иногда доводилось прикорнуть. Надето на мне было только нижнее белье: чулки, камиза и поверх нее корсет. Происходящее казалось все более странным. Если мне стало плохо, то, по логике вещей, именно корсет должны были снять в первую очередь или, по меньшей мере, расшнуровать. Не так чтобы я испугалась, скорее, почувствовала раздражение от того, что никак не могу понять, что же произошло. В придачу лежала я совершенно неудобно: вытянутые назад руки основательно затекли.

Я попыталась сесть на кровати и зашипела: кисти и плечи отозвались болью. Потребовалось несколько секунд на то, чтобы я с изумлением осознала: мои руки привязаны к изголовью кровати. Повернув голову, я увидела ленты, выполнявшие функцию веревок. Вид они имели не слишком устрашающий, скорее, ассоциировались со шляпками и прочими предметами женского туалета. Поэтому я не отнеслась к ним серьезно и принялась дергать руками в надежде освободиться. Вскоре пришлось признаться себе в собственной ошибке: ленты оказались прочными. Да что же, черт побери, все это значит?!

Теперь я начала основательно волноваться. Даже застыла без движения, с опозданием сообразив, что, возможно, в комнате я нахожусь не одна и кто-то наблюдал за мной все это время. Но нет, с моего места спальня хорошо просматривалась. Похоже, кроме меня здесь никого не было. Я снова обвела взглядом камин, столик, стулья, ширму, стоящий в углу сундук… и, широко раскрыв глаза, уронила голову на подушку. Эти покои мне знакомы. Я бывала здесь дважды. Один раз – когда разозлилась на Эстли, узнав о намерении герцога выдать замуж Мирейю. Второй – незадолго до отъезда из дворца.

Ну, знаете, лорд Кэмерон! Уж такого я от вас точно не ожидала. Страх рассеялся без следа, уступив место ярости. Что он себе позволяет, черт его побери? На что вообще рассчитывает? Отчего-то в том, что он не собирается воспользоваться ситуацией самым напрашивающимся образом, я не сомневалась ни секунды. Так что же это? Спектакль, призванный мне что-то продемонстрировать? Показать, что Эстли сильнее? Что имеет во дворце неограниченную власть? Можно подумать, что я и так преуменьшала его возможности. Зачем же делать это таким способом? Или он просто забавляется? Хочет посмотреть, как я буду унижаться и умолять его развязать ленты? Ну, так не дождется. Я гневно сжала зубы, тяжело дыша через нос. И чуть не пропустила тот момент, когда за ширмой бесшумно открылась не замеченная мной дверь.

Главная дверь в комнату, через которую сюда оба раза попадала я, находилась с совершенно другой стороны и была закрыта, возможно, даже заперта. А Эстли вошел сейчас через другую дверцу, потайную. Вошел и застыл, с удивлением уставившись на меня. Я смотрела на него, распираемая справедливым негодованием. Он сдвинул брови так, будто это я умудрилась чем-то его рассердить. Наконец, устав играть в молчанку, мы оба хором заорали:

– Что, черт вас побери, здесь происходит?!

Эстли, прищурившись, смерил меня злым взглядом.

– Вы – удивительная женщина, – едко произнес он, и как комплимент это звучало в последнюю очередь. – Каждый раз мне кажется, что я окончательно разобрался в ваших фокусах, и каждый раз вам удается выкинуть что-то такое, что заново ставит меня в тупик. Что, черт возьми, вы хотели этим сказать?!

– Вы меня спрашиваете? – возмутилась я. – Может быть, это в моих покоях мы сейчас находимся? Может, это ваши руки привязаны к кровати?

«Ничего, подожди, я тебе еще это устрою, – мрачно додумала я. – Если ты только не предоставишь мне удобоваримое объяснение случившемуся».

После этих слов Эстли, видимо, осознал, что я действительно не могу сдвинуться с места, подошел к кровати и, провозившись совсем чуть-чуть, развязал ленты. Перерезать их не пришлось. Я тут же соскочила на пол. Осмотревшись, подхватила с кровати простыню и завернулась в нее. Платье обнаружилось здесь же, на полу, но надевать его без посторонней помощи было бы сложно; к тому же это заняло бы кучу времени. Так что пока я предпочла прикрыться более простым и быстрым способом.

– Может быть, теперь вы дадите мне какие-нибудь объяснения? – чуть более спокойно осведомился Эстли.

Впрочем, что-то подсказывало мне, что это спокойствие – напускное. Сейчас он просто лучше держал себя в руках.

– Я очень рассчитываю, что это все-таки сделаете вы, – отрезала я.

Эстли глубоко вздохнул, по-прежнему хмурясь.

– Хорошо, – произнес он, взвешивая слова, – то есть вы утверждаете, что оказались здесь не по собственной инициативе?

– Естественно, нет! – фыркнула я. И в свою очередь прищурилась. – А что, вы утверждаете, что и не по вашей?

Эстли посмотрел на меня так, словно я только что высказала в высшей степени бредовое предположение. Я даже обиделась. Можно подумать, та версия, согласно которой я привязала себя сама, лучше!

– Кто вас сюда… доставил? – спросил Эстли, видимо, считавший, что его невиновность очевидна и оправдываться – ниже его достоинства.