В полушаге от любви

– Идет, – согласился он. – Только смотрите не заиграйтесь. Эти люди могут оказаться весьма опасными. Имейте в виду: я все это время буду рядом и в случае необходимости приду на помощь. Да, и еще. Если сейчас все пройдет благополучно, я приставлю к вам своих людей. Докучать вам они не будут: станут держаться в тени. Они умеют оставаться незаметными. Просто имейте в виду: их цель – не шпионить за вами, а гарантировать вашу безопасность. А то знаю я вас. С вас станется обнаружить слежку и разозлиться.

Я посмотрела на него с нескрываемым скептицизмом.

– Вы что, не верите, что я забочусь о вашей безопасности? – невинно осведомился он.

– Верю, – хмыкнула я. – Вот только сильно сомневаюсь, что вы удержитесь от искушения дать им побочное задание, а именно: извещать вас о каждом моем шаге. Молчите?

– Кто я такой, чтобы запрещать вам сомневаться? – с откровенной насмешкой отозвался Эстли. – Давайте сойдемся на следующем. Я не стану использовать против вас ту информацию, которую получу за это время.

– И на том спасибо, – фыркнула я. – Ну так что? Время, должно быть, поджимает. Вряд ли та девушка рискнула бы торчать здесь слишком уж долго. Полагаю, она в любой момент может решить, что пора заходить.

– Вы правы, – кивнул Эстли.

Я подошла к кровати, скинула простыню и легла на постель. Присела, оправила камизу и снова улеглась. Приблизившись, Эстли взялся за ленты.

– Не туго? – спросил он, затянув первый узел. – Боюсь, что если завязать слишком слабо, на это могут обратить внимание.

– Нормально, – откликнулась я.

Сказать по правде, было немного больно. Но ради такого дела я готова была потерпеть.

– Готово, – объявил вскоре Эстли.

Я подергала руками. Да, все, как и прежде. Освободиться сама не смогу при всем желании.

– Все в порядке? – спросил он, испытующе на меня посмотрев.

Я кивнула с подчеркнуто безразличным видом.

– В таком случае я удаляюсь. Буду прямо за дверью.

Он кивнул в сторону ширмы, за которой, как я теперь знала, скрывался запасной выход.

– Лорд Кэмерон! – окликнула я его. Эстли остановился на полпути. – И все-таки спасибо за то, что не воспользовались ситуацией. Кажется, у вас даже не возникло ни малейшего соблазна так поступить.

Я с ужасом осознала, что произнесла последние слова не с благодарностью, а с упреком. И, что еще хуже, Эстли, кажется, сумел уловить укоризненные интонации. Он криво усмехнулся.

– Это было очень непросто.

И после этого признания снова шагнул ко мне.

От его поцелуя мгновенно закружилась голова. Кэмерон все не останавливался, и я хотела обнять его за шею, но тут же ощутила, как натянулись до предела связывающие руки ленты. Чувство беспомощности пьянило. Сознание, что я не смогу остановить того, что происходит, даже если захочу, не смогу никуда деться от его рук и губ, как ни извивайся, как ни борись, обостряло ощущения настолько, что хотелось стонать в голос. А он пользовался своим положением, целуя меня смело, даже дерзко, периодически спускаясь к моей шее, чтобы потом снова вернуться к губам. И его руки гладили меня совершенно недопустимым образом, то находя способ коснуться груди, находчиво обходя защиту камизы и корсета, то спускаясь к бедрам. Тонкий шелк, облегающий ноги, ничуть не мешал мне ощущать каждое движение его пальцев.

Я потянулась вверх, отвечая на поцелуй Кэмерона, стараясь оказаться как можно ближе к нему в меру моих скромных возможностей. А он, наоборот, слегка отпрянул, оказавшись вне пределов моей досягаемости. Я со стоном приподнялась чуть выше, насколько позволяли ленты, но он остановился буквально в паре миллиметров от меня, дразня и играя. Его пальцы легонько коснулись моих губ и снова ускользнули, заставляя меня безнадежно тянуться к нему с нестерпимым голодом дикого зверя. Кэмерон улыбнулся, отлично чувствуя ту власть, которой обладал надо мной сейчас, и речь отнюдь не о лентах. И, когда я была почти готова умолять его вернуться, опять жадно впился в мои губы. Его руки сразу же возобновили прежние ласки в удвоенном ритме.

А потом он снова отстранился. Шепнув мне на ухо «Прости, милая!», моментально скрылся за ширмой. Глаза заволокло туманом. Я чуть не расплакалась, беззвучно, одними губами сообщая мирозданию, что Кэмерон Эстли – последняя скотина. И чуть было не пропустила тот момент, как из смежной комнаты в спальню вошла горничная.

Она прикрыла за собой дверь, с шумом подвинула стул, протерла мимоходом его деревянную спинку. А затем громко вскрикнула в мнимом удивлении и, всплеснув руками, уронила тряпку на пол.

– Слава богу! – сразу же нашлась я. – Помогите!

Служанка кинулась развязывать ленты, сопровождая сей процесс показным оханьем и аханьем. Я всхлипнула, тоже напоказ. Освободившись, принялась остервенело тереть запястья, изображая, будто меня бьет нервная дрожь.

– Кто же это вас так? – воскликнула женщина, прижимая руки к щекам и качая головой.

– А кто, по-твоему, это может быть? – довольно резко ответила я. И, давая служанке понять, что данная история – не ее ума дело, велела: – Помоги мне одеться.