В последний раз

— Давай, — машу я рукой в сторону усиливающихся криков. — Только дверь не вздумай открывать!

В абсолютном шоке и изумлении захожу обратно в комнату, слыша неубедительные призывы Марии к порядку. Кажется, ее парень разбушевался не на шутку, и я сажусь на свою кровать, обхватив себя руками. Страх, тревога и просто волны ужаса сбивают с толку. Порой случаются такие ситуации в жизни, когда надо мобилизоваться, став решительной и смелой, но зачастую человек в стрессовой ситуации ведет себя, как баран. Я вспоминаю, что на неделе вычищала Сашкину машину и в числе прочего принесла домой ее бейсбольную биту, которую сама подарила ей, когда та только начинала кататься по городу. Выкинуть было жаль. Если все пойдет по плохому сценарию, я буду отбиваться.

Крики из прихожей раздаются уже почти полчаса, и я неожиданно с ужасом слышу, как Маша открывает дверной замок. Мгновенно я вскакиваю с постели, поняв, что в квартиру ворвался пьяный агрессивный дебошир. Ужас на мгновение окутал меня, словно саван, но судорожно вздохнув, я хватаю биту и выскакиваю в коридор, в шоке поняв, что "хороший" Богдан трясет Машку словно куклу, не забывая бить по лицу. К тому же мужчина был явно немаленьким. Невысокая Маша едва доставала ему до подбородка, и это с учетом, что драчун склонился над ней.

— А ну, отпусти ее, козел!!! — ору я, размахивая деревянной битой.

Успеваю лишь один раз ударить мужика по спине, когда этот бугай разворачивается и просто отбирает у меня биту. Я растерялась и мгновенно почувствовала мертвую хватку на своем горле.

Мужик сжал мою шею, не дав вздохнуть. Слышу Машины всхлипы и крики отпустить меня, но вижу только стеклянные глаза затуманенного алкоголем разума. Секунд десять меня душат и трясут, обзывая мразью и просто отшвыривают в комнату, куда я лечу, словно кулек. Слава Богу я приземляюсь на кресло-кровать, весьма удачно разложенное и застеленное теплым одеялом.

Пока я прихожу в себя, откашливаясь и хрипя, понимаю, скандал набирает обороты, и мужик, схватив за шиворот Марию, буквально тащит верещащую девушку к выходу. Я, стиснув зубы, даже не понимаю, что делать. Выскочив еще раз в коридор, понимаю, что на лестничной клетке уже какие-то мужские крики. Помощь. Кто-то пришел на помощь.

Выглядываю за дверь и наблюдаю, как храброго Богдана скручивают двое сотрудников полиции. К моему удивлению дебошир не сопротивляется и даже как-то притих. Маша рыдает, сидя прямо на полу, держась за лицо и поправляя свою куртку, которую так и не успела снять, так как веселье началось с момента ее появления у меня на пороге.

— Что теперь будет? — всхлипывая, спросила девушка, когда ее парень уже смирно шагал вниз по лестнице.

— Надо написать заявление о правонарушении, — произнес полицейский. — Его посадят на пятнадцать суток.

— А если заявления не будет? — жалобно спросила Маша, заставив меня округлить глаза от удивления.

— Посидит в отделении, — произнес со вздохом молодой парень в форме.

Я уже поняла, что Мария совсем идиотка. Горло болело нещадно. Разочарование затопило меня.

Правду говорят: "Спасение утопающих — дело самих утопающих". Хотела помочь Маше, и вот теперь ее болото плескалось на моем пороге.

— Вы будете писать заявление? — спросил полицейский, открывая папку для документов.

— Нет, — прошептала Маша.

— А вы? — вдруг спросил меня полицейский.

Перевожу взгляд на свою сотрудницу и вижу ее удивление и немую просьбу не писать заяву на ее "хорошего" Богдана. Видимо, Маша забыла, что я тоже пострадала от ее любви и вполне могла упечь "хорошего человека" в кутузку. Она смотрела на меня так, будто я собиралась посадить ее мужика на десять лет ни за что и умоляла сжалиться над ней и как минимум над ее будущими тремя детьми.

— Нет, — с отвращением произношу я, понимая, что совершаю ошибку

— Я бы посоветовал вам написать заявление, — скептически произнес служитель правопорядка. — По опыту скажу, что такие кастрюльные боксеры не успокаиваются, а дверь у вас хлипенькая. В следующий раз мы можем не успеть на вызов.

Смотрю на Машу взглядом "идиотка, ты слышала?!", но она тупо мотает головой, не принимая помощи от полиции, неотвечая на мои молчаливые советы.

— Спасибо, но не надо, — тихо шепчет жертва домашнего насилия.

— Как знаете, но без заявления мы его отпустим часа через два, — предупредил мужчина.

— Как? — выпучиваю я глаза в изумлении. — Вы же говорили, что будет сидеть в отделении!

— Без заявления мы не можем держать человека больше трех часов, — поджав губы, объяснил полицейский. — Напишете, закроем на пятнадцать суток.

— А если он вернется?! — в ужасе произношу я.

Мужчина ничего не ответил, лишь демонстративно пожал плечами. Маша вновь энергично замотала головой и толкнула меня в квартиру, закрывая дверь.

— Маша, ты с ума сошла?! — возмущенно произношу я. — Твой дебил вернется через два часа! Ты хочешь, чтобы он нас поубивал?!

— Пожалуйста, Светлана Антоновна! — запричитала Маша. — Прошу вас, не надо писать заявление. Он не вернется! Я его знаю!