В постели с боссом

Меньшикову раньше нравилась эта её холодность. Неприступность даже тогда, когда он трахал её особенно изощрённо, а она позволяла ему всё. И даже в этот момент была недоступной снежной королевой, к ногам которой он готов был бросить все драгоценности вселенной.    

- Разве не изменилось? - вздёрнул он бровь, снова отпивая виски. Меньшиков чувствовал себя странно. Он был идиотом, когда даже не помыслил о возможности встретить здесь Ингу. И винить в этом нужно было прежде всего себя. Никого кроме.     

- А разве - да? - словно намекая на те чувства, что рождала в нём, уточнила Инга, бесконечно долго глядя ему в глаза. Впрочем, не успел он ответить, как она перевела тему: - Ты здесь один?    

Мать твою… И почему он думает о том, соврать ей или нет? Почему вообще допускает какие-то полутона в том, что уже давно решено?     

- Нет. Я с невестой.    

- Вот как?    

На губах Инги зазмеилась улыбка с привкусом яда. Она откинула назад волосы пшеничного цвета, которые вызывали в Меньшикове такие воспоминания, от которых член в брюках незамедлительно встал. Он до сих пор хотел эту дрянь. Она до сих пор заводила его так, что хотелось скрежетать зубами. И прекрасно знала, как действует не только на Андрея, но и на всех мужчин.    

- Дай угадаю, кто она, - приняв нарочито-заинтересованный вид, проговорила Инга, скользя взглядом кошачьих глаз по саду. - Так… Бывшая жена Верлицкого вряд ли. Хотя она перед тобой разве что ноги не была готова раздвинуть, когда мы с тобой были вместе.   

Это её «мы были с тобой вместе» полоснуло по и без того натянутым до предела нервам. Погрузило в прошлое, из которого Меньшиков так долго выбирался.    

- Не Левина, нет. Хотя…         

Андрею даже стало интересно, кого ещё она попытается приписать ему в невесты. Он оперся на подлокотник и положил подбородок на ладонь, наблюдая за Ингой, которая с интересом и каким-то странным азартом скользила взглядом по женщинам в саду, выдавая свои комментарии. А что если у неё всё ещё есть к нему чувства? Впрочем, даже если и есть - ему плевать. То, что она с ним сделала, он не собирался прощать никогда.

Несколько лет назад

Кольцо он купил на первый крупный заработок, который принесла ему «Омега». Гораздо более правильным было вложить деньги в дело и получить ещё большую прибыль, но Андрей попросту не мог ждать. Он жаждал наконец назвать своей ту женщину, ради которой был готов на всё.   

Андрей припарковал машину возле дома и заглушил двигатель, но выходить не торопился. Словно мальчишка, мать твою! Сидит и переживает, понравится ли Инге купленное кольцо, которое стоило как три квартиры.     

Они познакомились не так давно, но сразу, стоило только Меньшикову взглянуть на Ингу, он почувствовал себя… опьянённым. Будто ему в вены вкачали алкоголь. Быстро, неотвратимо. И он сразу же достиг мозга, затмил рассудок, отключил все инстинкты, кроме одного - сделать Ингу своей.     

Ради этого он был готов на всё. А сама Инга… Она была всегда словно бы чуть в стороне. Какой-то чужой, недосягаемой. И это, чёрт побери, заводило. Заводило хлеще, чем если бы она сама набрасывалась на него.      

Меньшиков уговорил её жить с ним, и Инга нехотя, но согласилась. Тогда он тоже почувствовал себя счастливым идиотом.    

Андрей всё же вышел на улицу, вдохнул кислород полной грудью и пошёл к дому. Никаких цветов и прочего. Он не превратит это событие в дешёвую постановку. Пока поднимался на лифте на самый верхний этаж, задумался о том, что станет делать, если Инги дома не окажется. Почему-то упустил из виду эту вероятность, а всему виной - желание сделать сюрприз, когда взял билет на день раньше положенного.      

Он инстинктивно понял, что что-то не так, когда приоткрыл дверь в квартиру. Взгляд наткнулся на ярко-красные туфли, валяющиеся поверх мужского пиджака, и сердце оборвалось.     

Андрей прошёл к своей спальне, откуда раздавались стоны - мужские и женские, которые бы он узнал из миллиона. Прислонившись к дверному косяку, он с каким-то мрачным удовлетворением, которое появилось на задворках сознания, наблюдал за тем, как Сашка Васильев, его близкий друг, трахает Ингу. А та едва ли не кричит, закатив глаза и разметав золотистые локоны по подушке.      

Васильеву он тогда сломал нос и челюсть и продолжал бить и возить голого по собственной крови, пока Инга смотрела на всё это. И как ему казалось, улыбалась.    

А следом выкинул из квартиры и «друга», и её. Хотя, нет. Он лгал себе, что её выкинул. Она ушла сама. Ни слова ему ни говоря, просто оделась и проплыла мимо, так и не взглянув на Меньшикова.      

Больше с Ингой лицом к лицу он не встречался. Знал лишь, что за Васильева она всё же вышла замуж, а потом - «перевышла» за другого. Пару раз видел её издалека на общих мероприятиях, с которых сбегал раньше, чем она успевала его заметить.     

И всё это время находился в персональном аду. Уверял себя, что забыл, что она не стоит ни единого чувства, которые он до сих пор, мать их, испытывал. И понимал, что блефует. Блефует сам с собой.   

- Не Левина, - отрезал он, поднимаясь из-за столика. - Извини, мне нужно идти.