В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора

Вместо того чтобы писать лично, Дадли попросил Трокмортона «выразить скромную благодарность» Елизавете «за усилия, предпринятые ею собственноручно, хотя я бы желал, чтобы все было сделано посредством сообщения или письма другого лица; тогда у меня еще оставалась бы надежда на то, что я ошибаюсь». Содержание письма королевы так расстроило его, что, по его словам, «оно сделало меня другим человеком, но я остаюсь вашим верным слугой и желаю вам всего наилучшего до конца своих дней». Далее он приписал: «Понимаю, мне не следует спешить туда, где обо мне сложилось не лучшее мнение; сейчас мне лучше удалиться либо в пещеру, либо во мрак забвения, либо в могилу для вечного успокоения».[524] Типичный для Дадли способ выражения: театральность и стремление быть в центре внимания. Он знал: королева захочет, чтобы он вернулся. Несмотря на первоначальный отказ, он все же написал Елизавете напрямую и подписался новым шифром – черным сердцем, символизирующим его горе. Перечитав письмо трижды, Елизавета, как сообщалось, выказала «смешанные чувства, и веселилась, и горевала». Через несколько дней ее фаворит снова очутился при дворе.[525]

Сесил пытался примириться с мыслью о том, что королева еще может выйти за Роберта Дадли, хотя он по-прежнему считал, что такой брак не обладает никакими преимуществами для Англии. Он хотел, чтобы королева вышла за эрцгерцога Карла. Свои мысли он изложил в памятной записке, озаглавленной De Matrimonia Reginae Anglia cum extern Principe и поделенной на две колонки: «Причины подвигнуть королеву принять предложение эрцгерцога Карла» и «Доводы против графа Лестера». Почти во всех отношениях Дадли проигрывал своему сопернику: в его жилах не текла королевская кровь, он ничего не привносил в брак, его первый брак оказался бездетным – возможно, он бесплоден. В разделе «Любовь к супруге» Сесил записал: союз будет «плотским», а такие союзы начинаются с удовольствия и заканчиваются горем. Если Елизавета и Дадли все же сочетаются браком, «все решат, что клеветнические речи о королеве и графе были правдивыми».[526]

* * *

19 июня из Эдинбурга в Лондон отправился сэр Джеймс Мелвилл с вестью, что Мария Стюарт родила здорового мальчика.[527] По прибытии в Лондон Мелвилл направился прямиком в дом Сесила, чтобы сообщить ему важную новость. Сесил немедленно отправился в Гринвич, где тогда находился двор. Он прибыл во дворец после ужина, когда Елизавета смотрела, как танцуют ее фрейлины. Неожиданно «все веселье прекратилось… все присутствующие гадали, что могло стать причиной такой перемены, а королева села, прижав руку к щеке, и призналась одной из своих фрейлин, что королева Шотландии родила здорового сына, в то время как она – бесплодная смоковница».[528]

Когда на следующее утро Мелвилл явился на аудиенцию к королеве, Елизавета постаралась скрыть свои истинные чувства. Она приветствовала Мелвилла французским танцем под названием «веселый поворот». Видимо, с помощью танца она хотела продемонстрировать свои радость, здоровье и пыл. Затем Елизавета сообщила: известие о том, что «королева, ее сестра, родила здорового сына», «чрезвычайно порадовало ее» и даже «излечило от тяжелой болезни, которой она страдала пятнадцать дней». Мелвилл во всех подробностях поведал Елизавете о долгих и тяжелых родах Марии. То было «счастье, купленное ценой жизни, ибо я сказал, что с ней так неумело обращались, что она жалела о том, что вообще вышла замуж».[529] Отчет о родах, как позже признал Мелвилл, был уловкой, направленной на то, чтобы отвлечь Елизавету от мысли о браке и деторождении.

Рождение принца Джеймса (Якова), сына и наследника, безмерно укрепило позиции Марии. Елизавету, которой исполнилось уже тридцать три года, осаждали требованиями вступить в брак и обеспечить наконец престолонаследие.[530] В одной петиции, озаглавленной «Общее воззвание англичан к благороднейшей королеве Елизавете и высокому суду парламента», недвусмысленно заявлялось: «Если ваше величество умрет… не оставив потомства, не выбрав преемника и не определив линии престолонаследия, как обстоит дело сейчас, что хорошего может из этого воспоследовать? Какие беды не обрушатся на нашу голову?.. Отсутствие наследника – пытка, которая мучает Англию, толкает ее ежедневно и ежечасно к погибели». Далее в петиции утверждалось: «Неизвестно, пожелаете ли вы выйти замуж. Неизвестно, будут ли в браке дети. Неизвестно, выживут ли ваши потомки и смогут ли наследовать вам, даже если они появятся на свет».[531] Доктора Уильяма Хьюика, личного врача Елизаветы, обвиняли в том, что он запугивал Елизавету, убеждая ее в том, что при ее хрупком сложении ей трудно будет рожать. Отдельные члены палаты общин проклинали доктора за то, что он «отговаривает ее от брака».[532]