В постели с наставником

— Именно! — Дункан щелкнул пальцами с таким довольным видом, словно шел урок, и он добился от нее долгожданного правильного ответа. — Господь создал женщин не затем, чтобы они мыслили или имели свое мнение. У них нет verile animo — той искры, что имеется у нас с тобой.

«Пожить бы тебе в женском теле хотя бы день», — подумала она. — «Тогда ты бы понял, как тяжела наша доля».

Эти книжные черви не воины. Они привыкли доказывать свою правоту не оружием, а с помощью логики и остроумия. Что ж, прекрасно. Спорить она умеет не хуже любого мужчины.

— Бывают и исключения, — сказала она. — Королева Элеонора, например. — Элеонора Аквитанская умерла двести лет назад, но в народе по сей день помнили, что по части ума она не уступала своему супругу, королю Генриху, а то и превосходила его.

— Исключения только подтверждают правило, — отмахнулся от ее аргумента Дункан. — К тому же она была обычная интриганка. Вертела сыновьями, как хотела, да использовала свое тело, чтобы манипулировать королем. Причем все свои козни творила не сама, а чужими руками.

— Нами правит логика, — глубокомысленно изрек Генри. — А женщинами — низменные страсти.

Она хотела было напомнить, что вчера низменные страсти продемонстрировал именно он, но, стиснув зубы, сдержалась.

— Но женщины обладают над нами загадочной властью, — продолжал Дункан, придвигаясь ближе. — Ни в коем случае нельзя недооценивать ее силу, Маленький Джон. Оставим риторику. Сейчас я говорю с тобой как старший товарищ. Если человек не способен устоять перед соблазном, он просто глупец. — Он взглянул через стол на Генри. — Каким был вчера этот ribaldus.

Юноша пристыженно опустил голову, а Дункан подвел итог своей лекции:

— В общем, расти и учись преодолевать низменные побуждения своей натуры. Женщинам это умение недоступно.

— А если не научишься, то и опомниться не успеешь, как тебя захомутает какая-нибудь ловкая девица, — ухмыльнулся Генри. — Спроси Джеффри, он подтвердит.

Джеффри заулыбался, похоже, ничуть не жалея о том, что его захомутали, и двинул приятеля локтем под ребра.

Дункан согласно кивнул.

— Стать хозяином женщины можно только в том случае, если ты станешь хозяином своих чувств и поступков. А иначе ты станешь ее рабом.

Джейн смотрела на него, разинув рот.

Оказывается, мужчины воспринимают женщин как опасных, пустоголовых и развратных существ, которые, подобно животным, неспособны себя контролировать. И, что самое странное, до жути боятся, как бы эти непонятные существа не взяли над ними верх.

На секунду она пожалела, что не обладает этой загадочной властью. Ей захотелось вскочить и бросить им в лицо — смотрите, перед вами женщина, которая не только чувствует, но и мыслит! Сказать им, что нет ничего загадочного в том, что женщинам хочется любви и уважения. И напомнить, что в отличие от мужчин, женщины не стыдятся в этом признаться.

Но как бы ни был велик соблазн развеять их заблуждения, она устояла. Она уже ступила на опасную почву, когда начала этот спор. Если лишиться их поддержки, ее ждет незавидная судьба, ибо без мужской защиты она станет такой же беспомощной, как та несчастная с улицы.

* * *

Дункан проснулся задолго до рассвета. Всю ночь ему снилась женщина. Светловолосая незнакомка, с голубыми, до синевы, глазами, которую он никогда не встречал.

Он перекатился на спину и уставился в потолок, вспоминая бурную реакцию Маленького Джона на происшествие с публичной женщиной и то, как повел себя он сам.

Должность главы общежития обязывала его держать своих подопечных в узде и не позволять им буянить на улицах. Своим невмешательством он поставил под удар не только своих товарищей, но и будущее всего общежития, а ведь основать его стоило немалых трудов.

Впрочем, он и сам не всегда соблюдал правила университетского устава. Глупые и туманно составленные, они многими игнорировались, а университетское начальство — за исключением самых вопиющих случаев — предпочитало закрывать глаза на проделки студентов. Какая разница, где куролесит школяр по ночам, коль скоро утром он приходит на лекции.

Спохватившись о времени, Дункан скатился с кровати, оделся в черную учительскую мантию и подхватил ключи от церкви. Служба остиарием являлась частью его платы за право преподавать.

Быстрым шагом он пересек рыночную площадь и свернул на Хай-стрит. Образ незнакомки из сна преследовал его по пятам. Ох, не вовремя его тело вспомнило о плотских потребностях, суть которых он растолковывал вчера Джону, если учесть, что он торопился не на свидание, а на утреннюю мессу…

Во всем виновата встреча с уличной женщиной. Это она пробудила в нем похоть. А может, вчерашняя дискуссия о различии полов.

Или облегчение от известия, что Джон здоров.

Ну, не совсем здоров, конечно. Мальчишку, пусть не явно, но тревожила травма. Даже у взрослого процесс выздоровления после перелома ребер был мучительным и долгим, что же говорить о ребенке. Должно быть, его до сих пор беспокоят боли. Неудивительно, что он не вырос таким же сильным, как его сверстники. Калеке, не способному поднять меч, никто не доверит владение замком.