В постели с тираном 2. Опасные связи

Пылкого вольнодумца, возможно, подкупило свойственное ее лицу задумчивое и слегка печальное выражение. «Она была очень красивой, но представляла собой девушку североевропейского типа, непохожую на обычную кубинку»[3], – вспоминает один из университетских друзей сеньориты Диас-Баларт. Мать Мирты и Рафаэля умерла, когда дети были совсем маленькими, и их отец – могущественный мэр города Банес – женился во второй раз, причем на женщине, которая повела себя как настоящий тиран. Мачеха стремилась держать под полным контролем буквально все аспекты жизни Мирты, и та – в отличие от трех своих братьев – смогла вырваться из-под этого контроля только тогда, когда нашла себе мужа. Если верить словам одного из ее соседей (явно влюбленных в очаровательную сеньориту), подыскать себе супруга ей было совсем не трудно: «Со светлыми волосами и зелеными глазами она была самой красивой из всех девушек, ну просто душечкой. Да, она была настоящим ангелом, а ее улыбка казалась лучом солнца… А еще она обожала танцевать»[4]. Мирта приглядывается к университетским друзьям Рафаэля. Добродушный и общительный брат знакомит ее с множеством потенциальных женихов, подходящих ей по социальному статусу. «Я даже познакомил ее с молодым и очень красивым инженером, который впоследствии стал мультимиллионером в Венесуэле», – вспоминает Рафаэль. Однако сестре никто не нравится.

В тот период Фидель еще толком не определился, какой тип женщины наиболее привлекателен для него. «Я и в самом деле не могу решить, кто же мне нужен – блондинка или брюнетка»[5], – констатирует он. Первые душевные волнения вызывают у него девушки, внешность которых является прямой противоположностью внешности Мирты. «Наши вкусы тянули нас скорее к девушкам довольно плотного телосложения, с хорошо развитыми бедрами. Мы были уж слишком примитивными в том, что считается эстетическим. Мы подходили к этому вопросу скорее с количественной, нежели с качественной точки зрения. В ту эпоху мы вряд ли стали бы восхищаться Венерой Милосской», – признается сам Фидель. Во время бесконечно долгих занятий в колледже «Вифлеем» он даже начал писать стихи, причем «El loco» на это вдохновили мысли об одной знакомой, у которой были большие ягодицы. Увлекшись сочинением панегирика, посвященного упитанной заднице, Фидель не заметил, как к нему подошел священник, бывший директором колледжа. Священник отобрал у юного поэта «произведение» и затем добрую четверть часа читал его. «Я почувствовал такой большой стыд и такие душевные муки, я был так сильно уязвлен этим вторжением священника в мои самые потаенные мысли, что уже никогда больше не писал стихов […]. То стихотворение имело отчасти эротический характер. Но в нем не было пошлости».

Фидель не станет поэтом. И в университете его ничуть не заботят юношеские разочарования: неожиданно для себя он влюбляется. «Мне, кстати, кажется, что это была любовь с первого взгляда», – вспоминает сестра будущего команданте, Хуанита. Обаяние юноши сразу же вскружило Мирте голову. «Я думаю, что она была им покорена, потому что он действительно был очень красив», – считает Хуанита. Впрочем, этому имеется и другое возможное объяснение. «Я склонен полагать, что она выбрала именно Фиделя только ради того, чтобы позлить нашу мачеху», – заявляет Рафаэль. Обручившись с Фиделем в октябре 1946 года, восемнадцатилетняя Мирта наконец получает возможность вырваться из-под обременительного контроля со стороны мачехи.

Фидель, пусть и влюбленный, отнюдь не спешит вести Мирту под венец. Лишь на следующий год он знакомит невесту со своими зловредными сестрами. Встреча происходит в колледже урсулинок, в котором Хуанита и Эмма принимают участие в представлении, посвященном греческим танцам. Фидель и Мирта приезжают им поаплодировать и хотят пригласить их на обед в город, чтобы познакомиться поближе.

– Мне жаль, Мирта, но я не могу пойти в ресторан в костюме гречанки, – качает головой Эмма.

– Не переживай, мы заедем к моему дяде и я дам тебе одежду. Придется, правда, остаться в греческих сандалиях, потому что моя обувь тебе не подойдет, – говорит в ответ Мирта.

Эти первые доброжелательные слова станут прологом к прекрасным отношениям между будущими родственницами. Эмма, одетая в шикарный сине-белый дамский костюм, одолженный Миртой, садится за стол вместе с молодой парочкой. Обе – и Эмма, и Хуанита – покорены новой знакомой, и число представителей семьи Кастро, оказавшихся под влиянием чар Мирты Диас-Баларт, возрастает до трех. Заручившись поддержкой сестер, Фидель подумывает о том, как официально представить Мирту родителям.