В постели с врагом

Пока Джек всё это слушал, его не покидала одна единственная мысль – ему очень хочется поцеловать этого парня. И он, дождавшись паузы в разговоре, когда Финн набирал воздуха в лёгкие, чтобы продолжить монолог, сделал это. Отстранившись на секунду, он посмотрел ему в глаза, проверяя реакцию. Финн был растерян, смущен, но, несмотря на это, тут же, обхватив его голову, поцеловал в ответ.

Они смогли оторваться друг от друга лишь спустя час, когда у обоих уже опухли губы и онемели языки, а под одежду с руками попала целая куча песка. У Финна разрывался телефон от звонков его заботливой мамочки — на дворе ночь, а её сын весь день таскался неизвестно где, в незнакомом городе и стране.

Пришла пора расставаться.

— Мы встретимся еще? — с надеждой произнёс Финн.

— Шутишь? — удивился Джек. — Конечно же. Завтра с утра на этом месте буду тебя ждать. Видимо, придётся мне здесь всё-таки задержаться. Не знаю, насколько меня хватит — терпеть весь этот цирк, что устроил отец, но…

Он снова потянулся за поцелуем, обнимая парня за шею. Тот был почти на голову выше, и приходилось подниматься на цыпочки.

— Ты домой сейчас? Тебя проводить? – Финну тоже не хотелось расставаться.

— Не, я сегодня домой ни за что не пойду. Моему старику полезно будет поволноваться. Переночую у хозяина кафе, где мы были с тобой. Я у него прошлым летом подрабатывал и иногда оставался ночевать в подсобке.

— Тогда — до встречи.

Отец Джека полночи ездил по округе, разыскивая его, и уже хотел было поднимать на ноги местную полицию, но в последний момент додумался заглянуть в ресторанчик. Он схватил его, еще толком не проснувшегося, за шкивратку и выволок к машине. Сначала он кричал и ругался, потом, немного успокоившись, долго говорил о том, как сильно он беспокоился за сына и просил никогда, никогда больше не отключать телефон. Когда они подъехали к вилле, отец сказал:

— Посмотри на меня. Посмотри на меня сейчас! – он схватил отворачивающегося Джека за плечо. — Я хочу, чтобы ты был вежлив с ней. Хочешь ты того или нет, она — теперь часть моей жизни, и я не потерплю грубости в её адрес.

— А как же мама? Как же наша семья? — пробормотал Джек.

— Я очень её уважаю и ценю, но мы всё уже решили. Давно готовы бумаги на развод. Я тоже человек, и тоже хочу счастья. Я имею право на свою жизнь.

— Ты ей сердце разбил.

— С твоей мамой мы сами разберёмся. А с тобой у нас отдельные отношения, ты уже взрослый. Однажды ты меня поймёшь.

— Никогда я тебя не пойму! Если ты клялся человеку перед алтарём в вечной любви, ты должен сдержать свою клятву.

— Вернёмся к этому вопросу, когда ты как я, проживёшь с кем-нибудь двадцать лет. А теперь пойдём. И я предупреждаю еще раз — ни единого грубого слова в её адрес или в адрес её мужа я не потерплю.

— Мужа? Так что, это — правда получается? Вы, извращенцы, втроём живёте?

— Её муж — замечательный во всех отношениях человек, — продолжил отец, пропуская его бестактное замечание мимо ушей. — Он достоин всяческого уважения.

Они вышли из машины, и, когда уже подходили к крыльцу, отец добавил:

— Да, и ещё. С ними их сын. Я был бы очень рад, если бы ты с ним нашёл общий язык. Он — почти твой ровесник, отличный парень.

С раскалывающейся от боли головой, Джек идёт следом за отцом. Он ясно ощущает сейчас свою беспомощность и невозможность на что-то повлиять. Когда мать отправляла его сюда, она надеялась, что у него получится уразуметь отца. Но отец по-видимому уже давно всё решил, и хочет, чтобы Джек принял его новую семью — семейку долбанных извращенцев. От осознания того, сколько на него свалилось, ему становится нехорошо.

Опустив голову, он заходит в дом, знакомый ему с детства, и проходит вслед за отцом на задний двор, где на шезлонгах, попивая коктейли, сидят гости.

Эта женщина.

Действительно потрясающе красива. Ей сорок, и в каждом её жесте, каждом повороте головы видна порода. Рядом муж — он намного старше, ему около шестидесяти, но выглядит отлично — этакий благородный седой светский лев.

Остановившись у дверей, Джек, как бедный родственник стоит, потупившись, приветствуя новых жильцов. Он слышит шаги сзади — кто-то в тяжелых ботинках спускается с лестницы со второго этажа. Обернувшись, Джек застывает в ужасе. Тот, кого он ожидал увидеть здесь меньше всего, тот, кого еще несколько часов назад он целовал на безлюдном пляже.

Финн.

Он спускается вниз, жуя на ходу яблоко, и тоже замирает, завидев Джека, с разинутым ртом. Поверить невозможно, что для того, чтобы впервые влюбиться, Джек выбрал самого неподходящего парня на свете — сына женщины, разбившей их семью.

Когда до него доходит смысл случившегося, он разворачивается и медленно и безмолвно выходит из дома. Выходит на крыльцо — и что дальше? Опять бежать? Только бежать-то некуда — от себя не убежишь. Он садиться на ступеньки, пытаясь унять мелкую дрожь в руках. Уму непостижимо, как всё обернулось. Сзади скрипнула дверь, и Финн садиться рядом с ним.

Парень с трудом подбирает слова:

— Джек… если честно, даже не знаю, что сказать.… Мне эта ситуация тоже поперёк горла. Хотелось бы, чтобы этого всего бы не было.