В позе трупа

Медэксперт стоял рядом с Пафнутьевым и скорбно ждал, пока тот закончит осмотр тела и начнет задавать вопросы. Его прозрачные глаза, до невероятных размеров увеличенные толстыми стеклами очков, казались какими-то водяными существами за аквариумными стенками.

А Пафнутьев не столько рассматривал лежащее перед ним тело, сколько пытался представить себе происшедшее, снова и снова повторяя про себя строчки протокола осмотра, который подготовил Дубовик. Трое в деле, один в засаде. Грамотно… Если нет неожиданностей, эти трое спокойно уезжают. Четвертый остается на месте происшествия и наблюдает за событиями. Если начинается суета, вызов милиции и прочее, он может вмешаться и дать показания, которые наверняка собьют с толку любого…

— Был только один удар? — Пафнутьев кивнул в сторону трупа.

— Увы, да.

— И никаких других повреждений? Ударов, ушибов, ссадин?

— Нет… Этого оказалось вполне достаточно.

— А что вы можете сказать о самом ударе?

— Сильный удар… Глубокий. Необычно глубокое проникновение ножа.

— Так бывает нечасто?

— Почти не бывает. Знаете, я бы употребил такое слово… Продуманный удар, если не возражаете.

— Как я понимаю, случайный человек такой удар нанести не сможет?

— Вряд ли… Сзади, чуть пониже ребер… Это надежно.

— Надежно для чего?

— Чтобы лишить человека жизни, — назидательно пояснил эксперт, сочтя, видимо, вопрос Пафнутьева не очень умным.

— Следовательно, можно сказать, что такая цель была — лишить жизни?

— Сие есть тайна… Мне трудно говорить о том, какая цель была у автора удара… Если вы позволите мне так выразиться.

— Выражайтесь, как вам угодно. А нож? Что можно сказать о ноже?

— Если вы позволите мне сделать предположение…

— Позволяю!

— Длина лезвия около двадцати сантиметров… Это много. Ширина… Около трех сантиметров… Это тоже необычная ширина… Не исключено, что ширина могла составлять и четыре сантиметра.

— А точнее сказать нельзя?

— Нельзя. — Эксперт чуть обиженно поджал губы. — Дело в том, что убийца не только нанес удар, но и провернул нож внутри… Повреждения внутренних органов очень большие. У этого человека, — эксперт положил руку на труп, — не было шансов выжить. Убийца знал, куда бить, и знал, какие будут последствия.

— Значит, все-таки была цель — убить?

— Сие есть тайна великая… Но сказать так… можно. Вот посмотрите. — Эксперт хотел было отдернуть простыню, чтобы показать Пафнутьеву поврежденные органы, но тот решительно пресек эту попытку.

— Нет-нет, — Пафнутьев задернул покрывало. — Верю на слово. Скажите, вы встречались в последнее время с такими вот ударами, с такими последствиями?

Увеличенные стеклами глаза эксперта сделались еще больше, на какое-то время замерли в неподвижности, потом, оторвавшись от лица Пафнутьева, медленно шевельнулись, нащупали тело, лежащее на толстом каменном основании с углублением, потом снова шевельнулись, и Пафнутьев скорее догадался, чем увидел, — эксперт смотрит ему прямо в глаза.

— Должен вас огорчить… Не припоминаю.

— Почему же огорчить, — невольно усмехнулся Пафнутьев. — Я счастлив, что такого больше не было. Надеюсь, и не будет.

— К нам сюда попадают люди только в исключительных случаях… Вроде вот этого… А что касается удара… Позволю себе предположить, что не все удары того человека приводят к таким вот результатам.

— Вы так думаете? — спросил Пафнутьев механически, чтобы что-то ответить, и вдруг почувствовал беспокойство, чем-то его встревожили последние слова эксперта. Где-то рядом была догадка, но в чем она заключалась, к чему вела, Пафнутьев понять не мог. — Вы так думаете? — снова повторил он свой вопрос, пытаясь понять, осознать, что зазвенело в нем после невинных слов эксперта, какая связка наметилась… — Простите, как вы сказали? Повторите, пожалуйста, ваши последние слова.

— Хм. — Эксперт дернул острым плечом, которое казалось еще острее от угластого, накрахмаленного халата. — Я позволил себе предположить, что не все удары, ножевые удары этого человека приводят к последствиям столь необратимым.

— И что из этого следует?

— Из этого можно сделать только один вывод, — эксперт посмотрел на Пафнутьева с некоторой растерянностью — он не понимал последних вопросов, они казались ему слишком простыми, словно их задавал человек, который его не слушал.

— Какой же вывод следует? — Пафнутьев и в самом деле прислушивался не столько к словам эксперта, сколько к самому себе — где-то в нем зрела догадка, где-то в его сознании гуляла счастливая мысль, но поймать ее, вытащить на ясный свет он не мог.

— Вывод один… Возможно, есть на белом свете люди, которые повстречались с этим убийцей, но после этого выжили. Остались жить, — пояснил эксперт, не уверенный, что следователь его понял. — Ведь, насколько я понимаю, вас интересует не столько этот несчастный, — он кивнул в сторону тела, возвышающегося под покрытием, — сколько…м-м… убийца. Верно?

— Значит, после такого удара выжить все-таки можно?

— После любого удара можно выжить, и сие есть тайна непознаваемая. Известны случаи, когда человек выжил после того, как ему в автомобильной аварии оторвало, простите, голову.