В преддверии судьбы. Сопротивление интеллигенции

Перед уходом в армию дядя женился. Елизавета Константиновна с ее властным характером никогда не признавала родства с семьей, кажется, буфетчицы, никогда с ними не общалась и, вероятно, сумела не только сестер, но и брата – отца Игоря, Константина Константиновича, убедить в обоснованности своего неприятия. Тем не менее там рос сын, Игорь-младший, немного старше меня. Не только я, но и Ариадна Павловна, пока был жив Константин Константинович, его никогда не видела. Но когда муж умер, она приехала в родной для нее Киев, где еще была жива ближайшая ее подруга, переводчица Елизавета Алексеевна (не помню ее фамилии), остановилась, мне кажется, у нее, а не у нас и, думаю, главным для нее было увидеть, наконец, внука. Что, к тихому возмущению моей бабушки, и произошло. В конце 1960-х – начале 1970-х годов, после смерти Елизаветы Константиновны, Игорь с женой пару раз были у нас с мамой. В последний раз после тридцатилетнего перерыва я видел его в 2008 году. Приехал в Киев со специальной задачей уже после смерти мамы – привести в порядок могилы деда, бабушки и Ариадны Павловны, умершей в Киеве – я перевез ее туда из Москвы. Случайно удалось обменять ее комнату в Москве на комнату в том же доме в институте, где жила мама. Бабушка Адя в Москве уже не выходила, тетка не могла справиться с работой, заботами о своей большой семье и о ней, попытка переехать в советский дом для престарелых оказалась неудачной – нянечки грубили, еда была отвратительной, а мама вполне была готова и способна помогать своей тете, они очень любили друг друга. Ариадна Павловна умерла вскоре после моего ареста, мама была в Москве и занималась моими делами. Хоронила ее, приехав из Москвы, тетка Татьяна Константиновна, но все документы были у мамы. На кладбище в Берковцах я без труда нашел могилы и бабушки, и Ариадны Павловны. На могиле у бабушки скромный памятник, поставленный мамой в 1968 году, был разбит и повален, вокруг стояли новые дорогие памятники людям, умершим на тридцать лет позже, – было очевидно, что они поставлены на месте чужих, вероятно, неухоженных могил. Стало ясно, что и с бабушкиной могилой вскоре произошло бы то же самое и что я хотя бы не опоздал. У Ариадны Павловны могила была цела, хотя памятника не было вовсе – только старая табличка, но было понятно, что кто-то здесь бывает. Я заказал и поставил одинаковые каменные кресты и у бабушки, и у Ариадны Павловны, такие же по рисунку, как в Москве на могилах у моего сына Тимофея, Зои Александровны – матери моей жены Томы, и моей мамы. Отличаются все пять памятников только сортом камня, а в результате – и цветом, и характером. После этого из Киева позвонила жена Игоря, которая узнала в конторе кладбища мой телефон, и начала спрашивать, не собираюсь ли я присвоить их место на кладбище. Я ответил, что никакой цели кроме установки памятника моей дважды двоюродной бабушки у меня нет, и в следующий мой приезд мы с Игорем и его женой коротко увиделись. Могилы Константина Константиновича и Софьи Константиновны в Москве пропали. Тетка была не в состоянии за ними следить, и теперь их уже не удается найти, хотя документы сохранились. Пережила Ариадну Павловну и Константина Константиновича уже упоминавшаяся мной их лучшая подруга Елизавета Алексеевна (кажется, у нее с Константином Константиновичем был длительный роман, не повредивший ни чьим отношениям друг с другом), но она в эти годы в Москву не приезжала.

Константин Константинович в последние годы писал записки: о Склифосовском, который лечил его от туберкулеза (наши семьи были дружны со Склифосовскими и Флоренскими еще по Тифлису), о Гражданской войне. Несколько лет назад от Флоренских я внезапно получил копию множества писем тифлисских лет другой сестры моей бабушки, Надежды Константиновны. Павел Васильевич Флоренский даже опубликовал эти письма в своих биографических книгах о молодости деда. Это идиллический дворянский мир с рассказами юных девушек друг другу о поездках, о прочитанных книгах, о природе, о братьях и сестрах[2].

Люсичка, теперь у меня к вам есть просьба: к 15 июлю папа и Костя уедут в Кисловодск, у нас будет свободно, приезжайте, пожалуйста, к нам; Люсичка, я вас прошу! пожалуйста! К 20-му августа мы поедем в Тифлис, потому что Лиле нужно ехать в Петербург.