В прятки с кошмаром (СИ)

Эрудит немного отошел в сторону окна. Взгляд его спокойный, но, как я вижу, он все равно решил держаться от меня подальше. Вполне разумно, я сейчас плохо себя контролирую!

— Я думал вы поговорили, и Эшли тебе рассказала. Честно, я так думал. Она взяла с меня слово, что я не буду в это лезть, обещала сама тебе все рассказать. Она ни с кем не разговаривает сейчас, только плачет и в окно смотрит. Это надо прекратить, Эрик, иначе, это может плохо кончится.

Я запутался окончательно. Я даже плохо понимаю, что мне говорит Дин. Что может плохо кончится? Почему? У Эшли будет ребенок. От меня. Мое продолжение.

— Какой срок у нее сейчас?

— Если это важно, то 15 недель. И это мальчик, если что.

Значит, когда я пришел в Эрудицию и убил Сэма, она уже была беременна. Вот почему ее тошнило все время. Черт, ну это просто… От нее так пахло, я думал это потому, что я давно ее не видел, от нее пахло нежно, не как раньше, чем-то, что навевало воспоминания, давно забытые. Молоком и миндальным печеньем.

— Так! Стоп! А почему Сэм ее обследовал? Зачем ему-то нужна была ее беременность?

— Ты правда хочешь это знать?

— Дин, ты понял, что спросил сейчас? Естественно, что я хочу знать, зачем Сэму нужен был мой нерожденный ребенок!

— Пятнадцатинедельный эмбрион именно от Эшли, содержит идеальные клетки для того, чтобы ввести ее в любую кровь, любого человека и сделать его генетический материал стабильным. Если бы у Сэма все получилось, он действительно был бы непобедимым. Мы нашли все его записи и дневники, изучили остатки лаборатории, те образцы, которые остались. Да, он уже мог восстанавливать умерших людей, правда только умерших совсем недавно.

— Постой… Он что… Хотел… Забрать у нее…

— Да, Эрик. Именно за этим он ее и искал. Я предупреждал…

Но мой кулак уже крушит шкаф, не оставляя ему не малейшего шанса на выживание. Сыпятся осколки, летят щепки, голосит секретарша, а я ничего не вижу и не чувствую, кроме такой затопляющей ярости, что перед глазами темно. И это люди вообще? Что они сделали со мной? Им мало отнять у меня все, нужно было еще и вот так… Как она все это пережила? Нет, это невозможно…

— Какая же х*йня еб*ная! Феноменальная, говнобл*дская, еб*ческая х*йня!!! Дин, а нельзя его воскресить? Может осталось хоть что-нибудь, чтобы его воскресить и уеб*ть на хуй, урода мудох*йного!

— Эрик, ты сейчас только воздух сотрясаешь. Все равно уже все позади, сейчас надо решать насущные проблемы. Как мужик я тебя очень хорошо понимаю, а вот как старший из семьи Эшли, очень хочется дать тебе по роже. Эшли надо забрать в Бесстрашие. Она не эрудитка ни разу. Ей тут и стены помогут, а там она тает просто. И ребенку от этого не сказать, что сладко. Странно, что ты не сделал этого раньше.

— Это все из-за тебя! Я наслушался тебя, что «она должна прожить свою жизнь… должна принимать свои решения, сама за них отвечать…» Херня это все! Как она могла не сказать мне? Сразу же?

— Я думаю, надо у нее спросить. Могу только предположить, что она боялась. И кстати, я тебе ничего никогда не советовал в отношении Эшли. Все что я говорил — подходит для эрудитов, у бесстрашных свои отношения. Я точно тебе говорю, что бы она ни говорила, как бы ни брыкалась, она хочет, чтобы ты пришел и забрал ее. А потому не вижу ни одной причины тебе стоять тут, рефлексировать и разглагольствовать дальше.

Я вылетаю из кабинета под вопли секретарши и насмешливый взгляд Дина. В голове не укладывается ничего, перед глазами пелена. Я должен ее увидеть, и мне поеб*ть, что она думает обо мне. Они будут со мной, я скажу ей что угодно, я сделаю все что она хочет, но они будут со мной, во что бы то ни стало.

Пока я ехал до Эрудиции мысли прыгали и путались, как испуганные зайцы. Так. Надо успокоится и вспомнить все, что Эшли говорила мне, о чем спрашивала. Она говорила, что мы всегда молчим. Что у нас не получится, потому что мое лидерство на первом месте. Да не нужно мне ничего без нее. Я ведь думал, что все потеряно, что я никогда… У нее мой ребенок. Мой сын. У меня будет сын. И это после того, как я думал, что этого не будет никогда. Почему же она мне не сказала? А я много ей чего говорил? Она права, всегда цедил из себя слова, вытаскивая, будто клещами. А почему? Недоверие? Страх? Я должен ей сказать. Я обязательно скажу ей, как она дорога мне, как я хочу, чтобы она была со мной. Я все ей расскажу, все, что сам знаю.

Она даже на минуту не представляет, что для меня значит! Она моя жизнь. Она мой воздух. Она мое солнце. Без нее мне ничего не нужно. Она самое дорогое, что у меня когда-либо было. Я хочу только одного, чтобы она была со мной. Всегда.

Выйдя из машины, я почти бегом поднимаюсь на шестой этаж. Их лифты я сейчас просто не выдержу. Вот и ее комната. Закрыта опять.

— Эшли! — стучу кулаком так, что дверь ходит ходуном, — если ты там, открой мне! Эшли, ты слышишь? Черт!!! Эшли, твою мать, открывай, сколько можно? Эшли!!! Я все равно ее открою!!! Лучше впусти меня, чтобы мне не пришлось ее ломать! Ты слышишь?