В прятки с отчаянием (СИ)

— Да пырни ты этого пид*раса, пусть помучается. Тебя он не жалел! — зашипела я, подавив в себе желание немедленно треснуть эту сволочь бутылкой по черепу. Злость берет… аж в глазах темнеет. Вот ни капельки не жалко этого урода, насильника, для которого Ми была вещью. Который чуть не убил Джая. Хорошие, замечательные парни погибают, их не вернуть, а такое дерьмо осталось живым, чтобы и дальше поскудить… Бесит-бесит-бесит!

— Ускорим процесс… Люс, снимай, — острое лезвие надрезает кожу возле самого сокровенного у мужиков, выпустив тоненькую струйку крови, неглубоко, но пересраться ему хватает. И замирает, ожидая потока признаний, медленно вдавливаясь в пах. Колин делает круглые глаза, чертыхаясь сквозь зубы, понял, что шутки кончились, еще более стремительно кивает. Вот теперь он точно боится. Ой, как трогательно… Где ж твоя храбрость, а?

Задавая наводящие вопросы, постепенно выдавливаем из него, так сказать, чистосердечное, записав все на камеру. Бесится, дергается, злится, но рассказывает все, как миленький, как ни странно, обливаясь потом и кое-где кровью. Смотреть на него противно. А строил-то все время из себя!

— И что с ним делать теперь? — брезгливо спрашиваю у Тревис, запивая мерзкое ощущение крепким напитком.

— Слушай сюда, голубок, — информирует она ожидающего свою участь ублюдка. — Если ты хоть раз появишься возле меня, или возле нее, или задумаешь хоть как-то отомстить, то это животрепещущее видео увидят все бесстрашные. Сколько ты проживешь после этого? Усек?

— И что, мы просто так его отпустим? — сокрушаюсь я, гадая, чем бы этой пакости растатуированной от шеи до пяток еще насолить. — Ми, а у тебя маркеры цветные есть, всегда хотела попробовать себя в нательной живописи?

— Только розовые и голубые.

— А, пойдет! — и замахав нетерпеливо руками, я забираюсь на кровать.

Черт подери, мы, кажется, еб*нутые! Но через двадцать минут из комнаты Ми мы выталкиваем в коридор под всеобщий ржач, что слышно, наверное, на милю вокруг, нечто жуткое, голое, раскрашенное в яркие цвета. Кляп, кстати, мы не потрудились вытащить, чтоб он не мешал всласть предаваться нам художествам своими воплями, и теперь урод еще осатаневши хрипит сквозь свою затычку. Месснер срывается бешеным быком, люди от него отскакивают, провожая недоуменными взглядами, а мы складываемся с подружкой пополам от хохота. Нервы, злость, захлестнувшее отчаяние, надрыв в душе, но больше всего неимоверно терзающая тоска, вот-вот катализирует наш приступ веселья в бурную истерику, словно оголились все нервные окончания. Я зажимаю рот ладонью, но неукротимый смех так и бурлит, выплескиваясь наружу.

— Эй, Эванс, — не успели мы зайти обратно в комнату, как раздается по коридору зычный ор, — тебя там в Яме ищут.

— Кто?

— Почем я знаю, кажется, Дилан. Топай и сама узнаешь.

Тьфу ты, ну что опять! Дилан? Дружок Гилмора? Черт, неужели наш обормотина куда-то снова вляпался… Оставив Ми вышвыривать в окно шмотки Колина, припускаюсь в Яму, гадая, чего могло такое случиться с Джаем, и приметив мечущегося по тренировочной площадке Дилана, налетаю на него коршуном.

— Что? Что-то с Гилмором? Подрался? Живой хоть… — а выражение его лица вынуждает меня осечься на полуслове.

— Да что ему будет, — взволнованно отмахивается парень. — Я только что узнал. Сегодня с восточного полигона пришло сообщение, что наши накрыли одну из баз стервятников. Там были пленные, слышишь, один из них назвал фамилию Идрис! — бумс… сердце тяжко ударяет о грудину, и я задерживаю дыхание, боясь пропустить хоть слово.

— Что ты сказал? Повтори! — просипела я, жутко опасаясь, что ослышалась. — Повтори, Дилан!

— Люси, кажется, Риз твой нашелся.

Музыка: Aerosmith — I Donʼt Want to Miss a Thing

Яма пошла вокруг расплывающимся хороводом, проморгавшись, я отпихиваюсь от диспетчера и несусь в гаражи, к своему внедорожнику. Руки так дрожат, что не сразу удается завести двигатель. Ключ кое-как попадает в скважину, печально стонет в пальцах, еще секунда и, кажется, сломается. Чертыхаюсь и бью по рулю. Стресс и усталость дают о себе знать. Ору сама на себя — успокойся! Получается. Мотор взрыкивает, давлю на педаль, выворачиваю, с грехом пополам к воротам и выжимаю газ. Мысли бестолково мечутся в голове. Господи, неужели это правда, пожалуйста… Сердце лупит в солнечное сплетение, будто приговаривая «да быстрее же ты, быстрее…» Я сама не верю. Мне кажется! Одна мысль неприятно гложет краешек сознания — я сплю, окончательно рехнулась, может, даже умерла… А, к черту! Он живой! Нашелся, когда я уже было верить перестала. Жив и цел!