В прятки с «Прятками» (СИ)

«Нет. Нет, нет, нет, я не буду этого делать, нет...» — железный обруч стягивается все сильнее, я уже ничего не вижу, перед глазами одна чернота. Последнее, что я помню, это как пространство перевернулась, все мое тело выламывает так, будто в нем сломана каждая кость, а из груди вырывается звериный вопль, затаскивая меня прямо в ад...

====== «Глава 9» ======

Эшли

Бежать ночью по лесу — то еще охрененное приключение, а вокруг были настоящие заросли, черт ногу сломит. Благо, мозгов хватило, чтобы схватить обувь, а то б совсем туго пришлось. А я помню, как наивно думала, что и босяком пойду за ним на край света, а вышло-то, хоть и босяком, да только куда подальше… Все мысли разлетелись прочь из головы, только «вдох-выдох», только не сбиться с темпа, только не пропустить возможность спрятаться, скрыться, спастись. Я пару раз споткнулась, вывернула многострадальную ногу, едва не упала, но продолжила нестись, не разбирая дороги, и, как следствие, угодила в какой-то овраг. Съехала по склону вниз на заднице, едва не покалечившись, и распласталась на земле, прислушиваясь, кусая губы, стараясь как можно тише дышать, постоянно опасаясь того, что он поймает меня и снова, в лучшем случае, прикует наручниками к трубе… или что похуже…

Тишина в окрестностях сразу становится более подозрительной, за каждым кустом мерещатся жуткие тени с горящими глазами и острыми зубами, внимательно следящие за мной. Тупое онемение удается скинуть не сразу, но новый приступ паники ошпарил кипятком, на четвереньках я выбралась из оврага и бегом припустилась, как мне казалось в сторону дороги, раздвигая попадавшиеся на пути ветки руками, но в кромешной темноте, видимо, заблудилась. Ну, я ж уникум. Все, что я делала, выходило как-то на автомате и воспринималось крайне смутно. Но пережитое гнало меня прочь, дальше, только бы сбежать. И я все бежала и бежала, задыхаясь от сумасшедшего темпа и боялась, что сердце лопнет, не выдержит, падала, обдирая ладони в кровь об устеленные ковром по земле ломанные ветки, ожидая каждую секунду гневного оклика, или удара, а, может, и выстрела, и тихо молилась, трясясь от ужаса… Уже под утро, когда на небе забрезжил пасмурный рассвет, я по дурости влезла в болотную грязь, ноги утопали по щиколотку в холодной воде, но совсем паршиво стало, когда начался дождь.

На улице уже поздняя осень, а куртенка-то и так не особо греет, а если уж и насквозь промокнет… Это что ж мне, за неделю пережив столько всего и загнуться в лесу от какой-то простуды? Не-е, что-то не хочется. На самом деле, правильнее было б спрятаться под каким-нибудь кустом недалеко от бункера, дождаться рассвета, а потом потихоньку продвигаться к дороге, держась кромки леса; и если бы у меня ума было побольше, так бы и сделала, но, видно, при рождении обидели меня разумом, зато упрямством наградил ослиным, и я продолжала переть вперед, вглядываясь по сторонам. А дождь потихоньку разошелся и перешел в ливень, как из душевой лейки, не внушая ничего, кроме тягучего и ноющего отчаяния, заполнявшего каждую клеточку тела. Теперь хороших перспектив от своего бедственного положения я не находила, пытаясь плотней укутаться в свою куртку. Огромная ель, развесившая лапистые ветки до самой земли, стала просто подарком небес, когда ноги стали меня подводить. Сердце колотилось, отдаваясь в ушах тяжелым гулом, от пережитого стресса тошнота подкатывала к горлу съёжившимся клубком. Тело трясется так, что подкашиваются коленки. Я рухнула на землю, забравшись в хилое убежище, но хотя бы укрылась от дождя и, свернувшись калачиком, чувствуя, как все вокруг начинает стремительно кружиться, кажется, потеряла сознание. Беспамятство чередовалось тревожным дремом и жуткими обрывками воспоминаний, грызя отчаянием изнутри.

Взгляд, затопленный бешеной яростью, просто демонический, выплескивающий чудовищную сущность наружу. Сильный швырок в сторону, что меня протащило по полу несколько метров, а потом сердце прыгнуло в горло, и по коже побежали мурашки жути, когда слух уловил звук первого выстрела. И пошла адская карусель со смертью… что холодок никак не желает сходить с лопаток. Выстрелы резали воздух, только успевай уворачиваться, разрастаясь отголосками среди зловещего света тусклых ламп, врезаясь в стены коридоров, мебель и посуду в пищеблоке, разнося всё в щепки и на маленькие осколки, а пустые гильзы сыпались стальным градом на бетон, как в замедленной киносъемке. Душа у меня до сих пор словно в капкане с испугу и каждая поджилка дрожит. Монстр вырвался на свободу, показав своё истинное лицо, и выпустил в меня целую обойму… и не убил… Почему? Не смог? О чем-то это да говорит. По крайней мере, это хотя бы символ надежды.