В прятки с реальностью (СИ)

Хочу, просто невыносимо желаю, отвлечься от всех мыслей. Вот, просто, сидеть и ни о чем не думать, не ощущать рядом с собой инородное тело. Почему я не могу подумать о чем-нибудь другом? Например о том, что завтра патруль идет на не спокойный периметр, а неофиты остаются под началом Фора, который их, как мамочка, будет целовать в задницы, расслабляя и делая из них тупых неженок. Один такой погиб в прошлом году, бл*дь. Ну, как так, ведь такой же был, как девка эта. Вечно лез, то с вопросами, то с предложениями. То огрызался, то подшучивал. Хороший был парнишка, по большому счету, вышел бы хороший командир. Я уж и бил его, и запугивал, ничего не помогало. И что? Приказано было, сидеть и не высовываться. Высунулся и схватил пулю в головенку свою тупую.

Девка посматривает на меня в окно, пристально, будто старается понять, о чем я думаю. О таких вот тупоголовых идиотах, которые отдают свою жизнь просто не с х*я. Учишь их, возишься с ними, вытаскиваешь из всякого дерьма, а они потом ненавидят тебя за твою жесткость, зато любят Фора, который их своей же мягкостью и калечит.

— И дол­го ты пя­лить­ся со­бира­ешь­ся? — Хочу, чтобы она перестала сверлить меня взглядом. Так смотрит, что кажется поймет, о чем я на самом деле думаю.

Из нее тоже может получиться не плохой воин, есть в ней что-то такое… раздражающее… нет не так, есть что-то такое… несгибаемое. Вот, вроде, гнешь ее, вроде должна была уже сломаться, такая мелкая, противная в своей ребячливости. Детство в жопе играет, а туда же, в бесстрашные. Девка, что с нее взять? Надеется на поддержку парней, которые вокруг нее крутятся…

Стук колес в пустом вагоне довольно громко бьет по ушам, металл вагона холодит затылок, а ветер обдувает поросшие к вечеру щетиной щеки. Прикрываю глаза и глубокий вдох наполняет легкие таким необходимым кислородом, а мысли все равно около этой девицы крутятся. Может, она не такая уж тупая, все-таки мы не так уж и плохо играли.

Подхожу, сажусь с ней рядом. Она опасливо косится, но не отодвигается, изо всех сил делая вид, что не боится меня.

— Ты выб­ра­ла неп­ло­хую ог­не­вую по­зицию, — не глядя на нее и испытывая отчего-то страшное желание закурить, говорю я ей. — Но все ис­порти­ла под­ста­вив­шись под пу­ли. В нас­то­ящем бою, те­бе бы это сто­ило жиз­ни.

— Я те­бя прик­ры­вала, от Фо­ра, — отвечает девица негромко. — В нас­то­ящем бою я мог­ла бы спас­ти чью-то жизнь. Но это не нас­то­ящая вой­на, это все­го лишь иг­ра.

Вот-вот, с этого все и начинается. Как можно вообще кого-нибудь спасти, если ты уже мертвая, как золушка, не очевидно ли, что живой человек, физически, имеет возможность спасти больше народу, чем мертвый? А инициация — это всего лишь игра, лидер — это такой клоун, сейчас мы посмеемся и все забудем. «Это же игра», бл*дь, кто придумал эту х*йность?

— Все­го лишь иг­ра? — угрожающе тяну я. — Для бесс­траш­но­го по­беда — это честь, и ес­ли ты еще это­го не по­няла, то ты не нуж­на на­шей фрак­ции. Нам не нуж­ны сла­бые и без­воль­ные от­бро­сы.

— Эй. Те­бя, меж­ду про­чим, то­же подс­тре­лили, и не­чего всю ви­ну ва­лить на ме­ня.

Я ж говорю, тупая она все-таки. Если кто-то включит мозг и попробует напрячь память, то подстрелили меня из-за нее, вообще-то.

— Спа­сибо, что пой­мал и не дал раз­бить­ся.

Пф-ф-ф, надо же, сподобилась.

— Я не дол­жен был от­вле­кать­ся на те­бя, и тог­да бы мы не про­иг­ра­ли. Нуж­но бы­ло поз­во­лить те­бе раз­бить свою бес­толко­вую го­лову. От те­бя од­ни проб­ле­мы.

— Ты серь­ез­но? — Девица вдруг вскакивает, и я вижу, что под курткой у нее футболка. А под футболкой ничего нет. Вот совсем ничего. — Серь­ез­но? Ты го­тов по­жер­тво­вать чу­жой жизнью, ра­ди сво­его ду­рац­ко­го са­молю­бия? Ты дол­жен быть за­щит­ни­ком и опо­рой для сво­их под­чи­нен­ных. Ты ли­дер Бесс­тра­шия, а не кап­ризный маль­чиш­ка.

Отсутствие чего-либо под футболкой обеспокоило. Не на шутку. От этого страшное, просто невообразимое, раздражение накатило как-то внезапно. Захотелось срочно чего-нибудь разбить или просто выкинуть из вагона.

— Су­ка по­ганая! — Встаю, чтобы не позволять ей нависать надо мной. И не видеть уже наконец чертову футболку, под которой нет ни хрена, бл*дь. — Не те­бе го­ворить, что я дол­жен. Бесс­траш­ные — от при­роды во­ины, силь­ные и от­важные. Им не ве­дом страх. Мы го­товим сол­дат, а не…

— Ты го­товишь убийц. — Ах вот как, значит. А на поле боя должны быть только нежные ромашки. — Твоя жес­то­кость по­рож­да­ет на­силие и без­жа­лос­тность.

— Все ска­зала? — Нет, все-таки дура она, непроходимая. Хоть у нее под футболкой ничего и нет. Как и в голове. Может проверить? Да ну, на х*й. Кулак впечатывается в стену вагона, одаривая меня спасительной болью. Хоть на что-то можно отвлечься.

Она зажмурилась. Ну да, я у*бу нах*й, это точно. Мало не покажется и все такое. Зачем же я так близко к ней стою-то? И под футболкой… Черт.

— Открой глазки. — Отвернулась, страшно ей. И тут она облизнула свои губы. — Открой. — Почему-то это важно. Хочу, чтобы она на меня посмотрела. Хочу эти губы. Прямо сейчас. Немедленно.