В прятки с реальностью (СИ)

Я шагнул вперед, выстрел грохнул одновременно с моим шагом, и меня швырнуло на спину, швырнуло с такой чудовищной силой, что в первое мгновение я не почувствовал ничего, кроме удивления. Кто-то выстрелил, успел снять ублюдка, и я перестал что-либо ощущать, а потом происходящее вокруг меня уже не занимало. Страшная боль в груди разливалась по всему телу, напрочь сбила дыхание, лишая разума. Помню, как слух заливало чередой гулких выстрелов, в ноздри полз запах собственной крови… она была везде, медный привкус быстро заполнил весь рот, вскипая на губах кровавой пеной. Чьи-то крики. Чумазое лицо малявки, испуганно вцепившейся в меня обеими руками, не соображая, что делает. Хотелось пере*бать ей, чтобы не лезла под пули, вставить пи*дюлей. Еще одна идиотка, не понимает, что мы за нее отвечаем перед лидером… Язык сделался неповоротливым, в горле что-то булькнуло, а я сцепил зубы до скрежета и закрыл глаза, поняв, что и эта никуда не уйдет. Темнота накрывала медленно, постепенно обволакивая своей пустой чернотой. Наверное, это конец…

Сколько продолжалась эта болевая агония, минуты, часы, дни? Не знаю. Тело не слушалось, все силы уходили только на жалкие попытки еще раз вздохнуть. Слух снова уловил тихий шепот, иногда это было несколько голосов, но почти всегда я слышал ее.

— Вайро, ты только держись, прошу тебя! Не вздумай умирать, ты слышишь меня! — тяжелые вздохи, срывающийся на слезы голос. Холодные пальцы оглаживающие мои щеки, лоб, голову… Я слышу девочка, все слышу. Ты только не плачь! — Прости меня, прости за те слова… Ты нужен мне, не оставляй меня, пожалуйста. Ты даже не представляешь, как дорог мне! — снова всхлипывает, утыкается мокрым лицом мне в руку. Хочется улыбнуться, стереть горячую влагу с ее щек, но бессознательная темнота опять, в который раз затягивает в свои объятия…

А потом я вдруг понял, что у меня есть глаза, и открыл их. Яркий дневной свет оглушил, точно сильный удар. Я прикрыл веки, но тут же не удержался и попытался оглядеться. Никаких сомнений: я жив, и я в лазарете. Да это просто ох*енно!

Подошел док, наклонился к самому лицу и спросил отчетливо:

 — Ты меня слышишь? — я вроде бы кивнул, но на это еще не было сил. — Теперь точно выкарабкаешься! — Стивенс что-то вколол мне, потом вышел из палаты, а я стал разглядывать потолок. Значит, я жив и у меня опять есть шанс.

Я попробовал приподнять голову и пошевелить рукой, мне это удалось. Сбоку что-то противно пищало, наверное, какой-то медицинский аппарат. Слабость во всем теле, но теперь я точно знал, что не умер. Мне столько еще нужно сделать. И пусть, говорить я не мастер, но я хочу, чтобы она знала, как я к ней отношусь. Я знаю, она ведь умеет это делать, узнавать, без слов…

Тут дверь открылась, и в палату бочком и очень осторожно внедрилась Линн. Застыла в нерешительности, улыбается. Ореховые глаза полыхают нежностью. Испугалась. Теплая волна окутала меня, согревая изнутри. С огромным трудом подвинулся на жесткой койке, хлопнув ладонью рядом с собой. Она молчком залезает на кушетку, укладываясь головой на мое плечо. Обеспокоенно поглядывает кусая губы, потом закрыла глаза, заплакала, тихо нашептывая.

— Господи, спасибо тебе, что он жив. Спасибо! Как хорошо, когда есть кто-то, кого любишь… — «Да», мысленно согласился я, и тут до меня дошло, что она сказала. В этом месте я похватал ртом воздух, точно рыба выброшенная на берег, стараясь унять сбившееся дыхание. В грудине стало тревожно толкаться сердце…

Вспомнилось сафари, идиотские, тупые, детские выходки неофиток… Как поймал впервые ее полный желания взгляд, и еле сдержался, чтобы не взять ее прямо на медицинской кушетке лазарета на старой базе… Как рвано звучало ее дыхание, как она испуганно облизывала пересохшие губы… как хотелось их попробовать. У меня было много женщин, я принимал это как должное, без обязательств. Просто секс, и ничего большего. Но впервые мне стало необходимо, просто до судорог хотелось бережно прикоснуться к этой девице. Да что за… Какого черта?

Крепко прижимая к себе, до боли, до треска хрупких костей. До сладких всхлипов, до полного подчинения умопомрачительного, горячего тела. Притянула за шею, тяжело вздыхая, так, что можно было заглянуть в целую бездну ее глаз и тянутся губами к губам. Мягким и нежным губам, податливым, которые так хочется целовать, ни капли не сдерживаясь, жадно и властно прихватывая своими. Покусывать. И снова растерянно вглядывалась в мои затуманенные глаза, затянутые похотью снизу вверх, дразнящим взглядом залитым страстью. И не отводила его ни на секунду, не на мгновение, даже когда мои руки, словно опомнившись оттолкнули, словно боясь сорваться, потерять контроль над ситуацией. Как же мне безумно хотелось, не в силах больше терпеть сжимать ее бедра, проникнуть в нее, сильнее ускоряется, задавать бешеный темп, доводя ее до сдавленных криков сквозь зубы, до умоляющего хныканья… Но нельзя, вашу мать, нельзя…